— А что, Бен, не так уж я и плох.
— Древнейшая причина в мире, старик, — не слыша его, прокричал Бен, перекрывая шум воды.
— Любовь?
— Деньги.
Вода делала свое дело, но с возвращением чувствительности вернулась и пульсирующая головная боль, и резь в почках.
— Кинь-ка мне бутылочку аспирина. Чем она меня накачала?
— Вот. — Через занавеску душа просунулась огромная лапища Бена с пузырьком. — Доктор говорит, что каким-то родственником морфина. Он говорил название. Но доза была не смертельная.
— И я того же мнения.
Под струйками воды аспирин в руке растворялся и стекал вниз, поэтому Джонатан попросту высыпал содержимое пузырька в рот, а потом запил, наглотавшись воды из-под головки душа. Некоторые таблетки застревали в горле, и он давился.
— Морфин — это вполне логично. Майлз занимается наркотиками.
— Точно? Но как же это вышло, что он зашел так далеко и при этом не укокошил тебя насовсем? Джордж сказала, будто он обещал ей, что ничего серьезного с тобой не произойдет. Просто хотел тебя припугнуть.
— Я тронут ее заботой.
— Может, ей просто не хотелось идти на смерть за убийство?
— Это больше похоже на правду.
Джонатан выключил воду и начал вытираться, но не слишком энергично, поскольку каждое резкое движение отзывалось болью в голове.
— Я так предполагаю, что Майлз намеревался войти после того, как Джордж меня вырубит, и накачать меня наркотиками до упора. Тогда смерть объяснялась бы передозировкой. Очень по-меллафовски — чистенько и окольным путем.
— Гад что надо! Что ты с ним намерен сделать?
— Нечто монументальное.
Когда Джонатан оделся, они прошли по коридору в ту комнату, где содержалась Джордж. Когда он увидел ее распухший глаз и рассеченную губу, которыми он ее наградил, в нем шевельнулась жалость. Но чувство это быстро привяло, когда синяки вдоль хребта напомнили ему, сколь активно она старалась посодействовать морфину его укокошить.
У нее был более индейский вид, чем когда-либо. Она сидела, плотно укутав плечи в одеяло. Под одеялом она была не более одетой, чем в тот момент, когда Бен ввалился в номер, чтобы спасти его.
— И сколько же он тебе заплатил, Джордж?
Ответ был почти как плевок:
— Лопни твои глаза, говнище!
Это были единственные слова, которые он от нее услышал за все время знакомства.
Возвратившись в комнату Джонатана, Бен не мог удержаться от смеха:
— Похоже, уж больно много она возле меня ошивалась, вот и нахваталась моих словечек.
— Не в этом дело, Бен. Просто они все потом говорят о моих глазах. Слушай, я собираюсь пару часиков соснуть. Скажи, пожалуйста, своим администраторам, чтобы счет мне подготовили.
— Прямо сейчас едешь?
— Скоро. “Лендровер” готов?
— Ага.
— А ружьишко?
— На полу найдешь. Я так понимаю, ты не хочешь, чтобы Меллаф знал о твоем отъезде?
— Напротив. Только ничего не предпринимай специально. Он и сам все узнает. Майлз — специалист по части информации.
* * *
Три часа спустя он проснулся отдохнувшим. Действие морфина кончилось, голова прошла, только немного пошаливали почки. Он с особой тщательностью облачился в один из костюмов получше, упаковал чемоданы и позвонил администратору, чтобы подавали “лендровер”.
Выйдя на дворик, он увидел за стойкой блондинистого борца с широкой лентой пластыря на распухшем носу.
— Добрый день, Девейн.
И не обратив ни малейшего внимания на злобный взгляд телохранителя, он прошел через весь дворик, по дорожкам, через мостик, к тому столу, за которым сидел Майлз, осанистый и безукоризненный, в костюме, сверкающем золотом.
— Присоединишься ко мне, Джонатан?
— Я выпивку тебе задолжал.
— Так. Всем известно, насколько ты щепетилен в отношении старых долгов. Очень мило выглядишь.