При этом, как пишет Светоний, он постоянно принимал рвотное и избавлялся от съеденной пищи, чтобы иметь возможность снова набивать себе живот разными яствами ([95] Вителлий, 13). Как говорили, за несколько месяцев своего правления он умудрился потратить на свои пиры и развлечениядвести миллионов сестерциев, что составляло до 1/4 годового бюджета расходов Римской империи ([107] II, 95; [178] p.30).
Не лучше себя проявили и два его главнокомандующих – Цецина и Валент, которые «старались перещеголять один другого числом сторонников, пышностью свиты, обилием клиентов , ожидающих их выхода по утрам» ([107] II, 92). И воевали они тоже соответствующим образом, думая не о войне, а о собственных удовольствиях: «Фабий Валент во главе целой армии изнеженных наложниц и евнухов продвигался вперед далеко не так поспешно, как подобает идти на войну» ([107] III, 40).
Говоря о грабежах, жажде наживы и стремлении к наслаждениям в период гражданской войны, которые поразили всю римскую армию и значительную часть римского общества сверху донизу, нельзя не сказать и о проявившейся жажде власти. На это указывает и число императоров – четверо, всего за два года, трое из которых были убиты. Об этом свидетельствуют также появившиеся самозванцы – одних лже-Неронов было несколько, были и другие самозванцы, которые провозглашали себя императорами и пытались привлечь поддержку народа и армии ([107] II, 72). В сущности, провозглашение императором Отона является именно таким случаем, но удавшимся, в отличие от многих других. Он умело воспользовался нелюбовью солдат к императору Гальбе и щедрыми подарками и обещаниями склонил некоторых из них на свою сторону. А затем всего лишь 23 преторианца, которых он подкупил или уговорил, и осуществили переворот ([107] I, 27) - расправились с Гальбой и провозгласили императором Отона. Нелюбовь солдат и народа к Гальбе была уже столь велика, что никто не стал его защищать, несмотря на малочисленность заговорщиков.
Как видим, факты свидетельствуют о том, что гражданская война 68-69 гг. явилась отражением или следствием тех социальных язв, которые разрастались и нагнаивались в течение предшествовавших 50 или более лет – роста коррупции, падения морали и нравов и все большей поляризации общества на богатых и бедных. Первые две язвы вызвали невиданную жажду власти и денег, откуда страшные грабежи и насилие, не прекращавшиеся в течение этих двух лет, и попытки захвата императорской власти. Третья язва вкупе с первой вызвала ненависть массы простых солдат ко всем богатым и особенно ко всем сенаторам и крупным чиновникам.
Следует отметить, что, несмотря на утверждения марксистов о том, что главным социальным конфликтом античности был конфликт между рабами и рабовладельцами, среди участников гражданской войны 68-69 гг. мы совершенно не видим никаких рабов. Более того, как указывалось выше, мы их не видим уже и во время основных событий предыдущей гражданской войны (80-е-30-е гг. до н.э.), и не увидим во время гражданских войн в Римской империи конца II в. и середины III в. н.э. Это указывает на то, что такого социального конфликта либо не было вообще, либо его роль в социальной истории Рима после 70-х гг. до н.э. (когда было восстание Спартака) была очень невелика и была искусственно раздута Марксом и Энгельсом.
Роль и значение рабов в социальной жизни Рима резко сократились в I в. н.э. ввиду, во-первых, сокращения притока военнопленных, и, во-вторых, ввиду того, что теперь уже не только Италия, но и все другие части империи стали играть важную роль в социальной жизни, как мы это видели на примере событий 68-69 гг. А вне Италии рабов и до I в.н.э., и в I в.н.э. было очень мало, и они не могли играть сколько-нибудь значительную роль.