Если у вас что‑нибудь останется, я мог бы поесть вместе с вами.
Мэри‑Энн Маккендрик заговорила первой, чтобы прервать молчание аудитории:
– И мы можем очистить стол?
– Да, разумеется.
Затем в разговор вступил Берне:
– А как насчет мужчин? Вы хотите, чтобы мы остались здесь?
– Всего на несколько минут. Мне нужно задать несколько вопросов кое‑кому из вас.
Сондгард еще некоторое время стоял перед ними, хотя ему уже нечего было сказать, и, пока капитан оставался там, никто не двигался с места. Тогда Сондгард повернулся и направился к двери, как бы рассеивая чары, четыре женщины тут же встали и последовали за ним. Они пошли через холл к кухне, а капитан подошел к Майку:
– Что там?
– Внештатный корреспондент “Трансуорлд пресс”. Что мы будем делать?
– Попроси его немного подождать. – Сондгард вернулся, вновь открыл дверь репетиционного зала и, не прислушиваясь к тихому жужжанию голосов, наполнявшему комнату, позвал:
– Боб, ты не мог бы на минутку выйти сюда? Холдеман встал и поспешно пересек зал. Едва продюсер вышел в холл, капитан закрыл дверь и сообщил:
– Боб, наш первый репортер на пороге. Ты хочешь поговорить с ним?
– Если можно, то да.
– Можно. Но я не хочу, чтобы еще кто‑нибудь из членов труппы беседовал с ним... или с любым другим репортером.
– Я уже предупредил их.
– Отлично. И еще одно. Я не хочу, чтобы ему рассказали о том, чего мы добились в нашем расследовании. Отпечаток пальца, обыск дома и тому подобное. Ты можешь все рассказать ему об убийстве, назвать имена членов труппы и так далее, но результаты расследования разглашению не подлежат.
– Конечно, Эрик. Как скажешь.
– Прекрасно. Я полагаю, он захочет получить заявление от меня, так что я пойду поговорю с ним сейчас, а затем он будет в твоем распоряжении. Да, кстати. Наше убеждение, что убийцей наверняка является кто‑то из артистов труппы, также не подлежит разглашению. Для прессы убийца может быть или одним из труппы, или одним из жителей города, или кем‑то, просто проезжавшим мимо.
Холдеман кивнул. Выражение его лица стало серьезным и встревоженным; Сондгард видел, что продюсер собрал все свои силы, чтобы сделать все как следует.
Капитан оставил его в холле и вышел на крыльцо, чтобы поговорить с репортером, плотным рыжеволосым мужчиной с новеньким фотоаппаратом.
– Вы можете снимать здания и все, что вокруг них, – без всякой преамбулы сообщил Сондгард. – Но снимки подозреваемых делать нельзя.
Репортер, казалось, был захвачен врасплох. Он явно ожидал более вежливого тона или, по крайней мере, вступительного приветствия.
– В связи с чем? – поинтересовался корреспондент.
– Так как расследование еще продолжается, я не хочу, чтобы вы вступали в контакт с кем бы то ни было из труппы, кроме продюсера. Через минуту он выйдет, чтобы кратко побеседовать с вами.
Репортер пожал плечами:
– Я не нахал, мистер. Я возьму все, что вы мне дадите, и поблагодарю вас.
– Хорошо.
Сондгард немного расслабился. Капитан испытал слишком сильное нервное напряжение несколько минут назад из‑за своего маленького блефа и поэтому вел себя с репортером более грубо, чем собирался.
– Я вовсе не имею в виду, что оторву вам голову, – уточнил Сондгард. – Просто дело еще не закончено, а я не хотел бы, чтобы в нем появилось больше проблем, чем я смогу контролировать.
– У вас есть какие‑нибудь версии?
– Конечно. Мы работаем над ними.
– Но ничего для публикации?
– Пока нет.
– Могу я узнать ваше имя, сэр?
– Эрик Сондгард.