Медицинский эксперт сообщил Фрэнку, что такой тип патронов часто используется в спортивной охоте, в основном, на крупного зверя. Пуля ударила в Лютера Уитни с силой, превышающей восемь тысяч фунтов. Охота на крупного зверя. Фрэнк устало покачал головой. И это произошло у него на виду, прямо перед его носом. Он никогда этого не забудет.
Фрэнк посмотрел на зеленый участок земли, который стал последним пристанищем для более чем двадцати тысяч усопших. Джек проследил за взглядом Фрэнка.
– Так есть какие-нибудь зацепки? Следователь ковырнул носком ботинка землю.
– Мало. И ни одна никуда не ведет.
Они оба выпрямились, когда Кейт поднялась, положила на земляной холмик букетик цветов и некоторое время стояла неподвижно, глядя в сторону. Ветер утих, и, несмотря на холод, пригревало яркое солнце.
Джек застегнул пуговицы пальто.
– И что теперь? Дело закрыто? Никто вас не обвинит.
Фрэнк улыбнулся и решил все-таки закурить.
– Как бы не так, шеф.
– Так что вы намерены делать?
Кейт повернулась и пошла к машине. Сет Фрэнк надел шляпу и достал ключи от машины.
– Да просто намерен найти убийцу.
* * *
– Кейт, я знаю, что ты чувствуешь, но ты должна поверить мне. Он ни в чем тебя не обвинял. В этом не было твоей вины. Ты же сама говорила, что тебя втянули в это дело против твоей воли. Ты же никого ни о чем не просила. Лютер это понимал.
Они на машине Джека возвращались в город. Солнце стояло на уровне глаз и с каждой милей опускалось все ниже. На кладбище они сидели в машине почти два часа: она не хотела уезжать. Как будто ждала, что он выйдет из могилы и присоединится к ним.
Она немного опустила стекло, и плотный поток воздуха ворвался в машину, развеивая запах новой машины и своей влажностью предвещая дождь.
– Следователь Фрэнк не собирается закрывать дело, Кейт. Он разыскивает убийцу Лютера. Наконец, она взглянула на него.
– Меня не волнует, что он говорит. – Она прикоснулась к своему носу, который покраснел, распух и сильно болел.
– Хватит, Кейт. Он же не хотел, чтобы Лютера убили.
– Неужели? Дело, полное вопросов, рассыпается в прах перед началом суда, и все его участники, включая следователя, выглядят законченными идиотами. И вот вы получаете труп и закрытое дело. Повтори-ка теперь, что хочет следователь?
Джек остановился перед красным сигналом светофора и откинулся на спинку сиденья. Он знал, что Фрэнк был откровенен с ним, но не было никакого способа убедить в этом Кейт.
Светофор мигнул, и Джек продолжил движение в потоке машин. Он взглянул на часы. Ему нужно было возвращаться на работу, если, конечно, она еще была у него.
– Кейт, я думаю, тебе сейчас нельзя быть одной. Что если я останусь у тебя на несколько ночей? Ты варишь кофе утром, а мое дело – ужины. Идет?
Он приготовился к немедленному отрицательному ответу и уже обдумал контраргументы.
– Ты уверен в этом?
Джек вгляделся в ее лицо; на него смотрели широко раскрытые, покрасневшие глаза. Казалось, каждая клеточка ее тела готова закричать от боли. Переживая то, что для них обоих, несомненно, являлось трагедией, он неожиданно осознал, что по-прежнему не отдает себе отчета в силе испытываемой ею боли и вины. Это ошеломило его даже больше, чем звук выстрела, когда он сидел и держал ее руку.
– Уверен.
В ту ночь он расположился на диване. Он лежал, натянув одеяло до подбородка, чтобы защититься от сквозняка, дувшего ему в грудь из невидимой щели в окне. Потом он услышал скрип двери, и она вышла из спальни. На ней был тот же халат, что и раньше, волосы были крепко стянуты в пучок. Ее лицо выглядело свежим и чистым, лишь небольшой румянец на щеках выдавал душевную травму.
– Не нужно ли тебе чего-нибудь?
– Нет. Этот диван намного более удобный, чем я думал.