Ничего не говорит. Нервничает. Я никогда в жизни не видел его таким. Кстати, они нашли винтовку. На верхнем этаже одного из старых домов на другой стороне улицы. Кто бы ни стрелял, он уже далеко. Это точно. Черт, я думаю, полицейским это безразлично.
– Когда будет выдвинуто официальное обвинение?
– Послезавтра, в десять. – Он нагнул шею и схватил ее руку. – Кейт, они склоняются к версии о предумышленном убийстве. Тебе ли не знать, что за это предусмотрена высшая мера.
Она прекратила массировать его плечи.
– Чушь собачья. Убийство при совершении кражи со взломом – уголовное преступление первой категории, за него не положена высшая мера. Попроси прокурора вмешаться.
– Эй, это же моя работа, правда? – Он пытался вызвать у нее улыбку, но безуспешно. – Версия прокуратуры заключается в том, что он вломился в дом, и она застала его во время кражи. Они используют свидетельства физического насилия – следы избиения, удушения и два выстрела в голову, – чтобы отделить их от факта кражи. Они уверены, что такие действия соответствуют определению жестокого и безнравственного деяния. К тому же зафиксировано исчезновение драгоценностей Салливана. Убийство во время вооруженного ограбления приравнивается к умышленному убийству, за которое полагается высшая мера.
Кейт села и потерла виски. На ней не было макияжа; она относилась к тем женщинам, которые в нем не нуждаются. Однако перенесенное напряжение выдавало себя, в особенности поникшими плечами, мешками под глазами.
– Что тебе известно о Горелике? Он будет представителем обвинения по этому делу. – Джек бросил в рот кубик льда.
– Самодовольный болван, напыщенный, фанатичный, и потрясающий судебный юрист.
– Отлично.
Джек поднялся со стула и сел рядом с Кейт. Он помассировал ей лодыжку. Она легла на диван и запрокинула голову. Казалось, все было, как раньше; им стало так спокойно, так уютно вместе, словно и не было прошедших четырех лет.
– Тех улик, о которых сообщил мне Фрэнк, слишком мало для предъявления обвинения. Я ничего не понимаю, Джек.
Джек снял с нее носки и обеими руками стал растирать ее стопы, чувствуя пальцами изящные тонкие кости.
– Полицейские получили анонимную информацию о номере машины, которую видели около дома Салливана предположительно в ту ночь, когда произошло убийство. А эта машина в то время должна была находиться на стоянке задержанных автомобилей полиции округа Колумбия.
– Так. Эта информация была неверной.
– Нет. Лютер часто говорил мне, как просто угнать машину со стоянки. Используешь ее, а потом возвращаешь.
Кейт не смотрела на него; казалось, она изучает потолок.
– Так вот о чем вы беседовали. – В ее голосе послышался до боли знакомый Джеку упрек.
– Прекрати, Кейт.
– Прости. – Ее голос вновь стал утомленным.
– Полиция проверила покрытие пола. Там были обнаружены волокна ковра из спальни Салливанов. Также присутствует очень специфичная почвенная смесь. Оказывается, это в точности такая же смесь, как на кукурузном поле рядом с домом Салливана. Эта смесь готовилась специально для Салливана; такого состава больше нигде не найти. Я говорил с Гореликом. Он чувствует себя достаточно уверенно, поверь мне. Я еще не получил протоколов. Завтра подам запрос в суд.
– Ну и что? Как все это связано с моим отцом?
– Они получили ордер на обыск дома и машины Лютера. На коврике в машине обнаружена такая же смесь. А также на ковре в гостиной.
Кейт медленно открыла глаза.
– Он был в том доме, чистил ковры. Тогда и мог подцепить волокна.
– А потом пробежаться по кукурузному полю? Брось.
– Почву мог занести в дом кто-нибудь другой, а он наступил на нее.
– Я бы не стал это оспаривать, не будь одной зацепки. Она выпрямилась.