- Почему?
- ...Там черти, сэр... Морские черти.
- Это что же такое - морской черт? Рыба?
- Нет, не рыба, - уклончиво ответил метис. - Просто
черт, сэр. Подводный черт. Батаки называют его "тапа".
Тапа. У них там будто бы свой город, у этих чертей. Вам
налить?
- А как он выглядит... этот морской черт?
Метис от кубу и португальца пожал плечами.
- Как черт, сэр... Один раз я его видел. Вернее, только
голову. Я возвращался в лодке с Кейп (4) Гаарлем, и вдруг
прямо передо мной он высунул из воды свою голову...
- Ну и как? На что это было похоже?
- Башка как у батака, сэр, только совершенно голая.
- Может, это и был батак?
- Нет, сэр. В том месте ни один батак не полезет в воду.
А потом оно... моргало нижними веками, сэр. - Дрожь ужаса
пробежала по телу метиса. - Нижними веками, которые у него
закрывают весь глаз. Это был тапа.
Капитан И. ван Тох повертел в своих толстых пальцах
стакан с пальмовой водкой.
- А вы не были пьяны? Не надрались часом?
- Был, сэр. Иначе меня не понесло бы туда. Батаки не
любят, когда кто-нибудь тревожит этих... чертей.
Капитан ван Тох покачал головой.
- Никаких чертей не существует. А если бы они
существовали, то выглядели бы как европейцы. Это была
какая-нибудь рыба или в этом роде.
- У рыбы, - пробормотал, запинаясь, метис от кубу и
португальца, - у рыбы нет рук, сэр. Я не батак, сэр, я
посещал школу в Бадьюнге... и я еще помню, может быть,
десять заповедей и другие точные науки; образованный человек
всегда распознает, где черт, а где животное. Спросите
батаков, сэр.
- Это дикарские суеверия, - объявил капитан, улыбаясь с
чувством превосходства образованного человека. - С научной
точки зрения это бессмыслица. Черт и не может жить в воде.
Что ему там делать? Нельзя, братец, полагаться на болтовню
туземцев. Кто-то назвал эту бухту "Чертовым заливом", и с
тех пор батаки боятся ее. Так-то, - сказал капитан и
хлопнул по столу пухлой ладонью. - Ничего там нет, парень,
это ясно с научной точки зрения.
- Да, сэр, - согласился метис, посещавший школу в
Бадьюнге, - но здравомыслящему человеку нечего соваться в
Девл-Бэй.
Капитан И. ван Тох побагровел.
- Что? - крикнул он. - Ты, грязный кубу, воображаешь,
что я побоюсь твоих чертей? Посмотрим!
И он прибавил, поднимая со стула все двести фунтов своего
мощного тела:
- Ну, нечего терять с тобой время, когда меня ждет
бизнес. Однако заметь себе; в голландских колониях чертей
не бывает; если же какие и есть, то во французских. Там
они, пожалуй, водятся. А теперь позови-ка мне старосту
этого проклятого кампонга.
Означенного сановника не пришлось долго искать! он сидел
на корточках возле лавчонки метиса и жевал сахарный
тростник. Это был пожилой, совершенно голый человек,
гораздо более тощий, чем старосты в Европе. Немного позади,
соблюдая подобающее расстояние, сидела на корточках вся
деревня, с женщинами и детьми, ожидая, очевидно, что ее
будут снимать для фильма.
- Вот что, братец, - обратился капитан ван Тох к старосте
по-малайски (с таким же успехом он мог бы обратиться к нему
по-голландски или по-английски, так как достопочтенный
старый батак не знал ни слова по-малайски, и метису от кубу
и португальца пришлось перевести на батакский язык всю
капитанскую речь; капитан, однако, по каким-то соображениям
считал наиболее целесообразным говорить по- малайски).