Затем все разбредались по "коттеджам", которые, как и прочие изыски психологов, нуждались в приставке "псевдо".
Тяга к общению заметно убавилась. Не вызывали былого азарта интеллектуальные игры, которым еще год назад предавались с упоением. После нескольких бурных ссор совершенно прекратились диспуты. У большинства наступил нервный спад, появилось безразличие к обязанностям: их искусственность, прежде почти никем не осознаваемая, стала вдруг до отвращения очевидной.
Орена и Эрро не разделяли общего уныния. Но Орене это давалось благодаря вошедшему в привычку жесткому самоконтролю, а Эрро был занят монографией и ни на что другое, казалось, не обращал внимания.
- Вы счастливчик, - однажды сказала ему Орена. - Вам можно позавидовать.
Она не подозревала, что именно так думает о ней Фан-Орт...
Наморщив рахитичный лоб и глядя на Орену снизу вверх, Эрро убежденно ответил:
- Мы все счастливчики.
- Так уж и все! Разве вы не видите, какими скучными и угрюмыми мы стали? Почти не разговариваем друг с другом. " Да нет", "здравствуйте - до свидания", таково наше общение.
- А ведь для меня это новость... - озадаченно проговорил Эрро. - Признаться, я ничего не замечал.
- Вы вообще ничего не замечаете, кроме своей науки, - упрекнула Орена.
- Не скажите. Вашу симпатию к Фан-Орту заметил даже я.
Девушка вспыхнула.
- Неужели даже вы? Только не думайте о нас плохо, мы с ним просто друзья и...
- А я и не думаю ничего плохого, - улыбнулся Эрро. - Напротив, радуюсь, глядя на вас. Вы назвали меня счастливчиком. Да, я счастлив своей работой. Однако для полноты счастья этого мало. И не вы мне, а я вам должен позавидовать. Вот где истинное счастье!
- Все не так просто, - призналась Орена. - Порой мне бывает страшно... Не за себя, за него. Он томится от безделья, однако заняться чем-нибудь полезным не хочет. Меня не слушает, упрямства и самомнения ему не занимать. Чуть что не по нраву, замыкается в себе.
- Вы же его любите?
- Да, очень. Но как помочь, не представляю. Посоветуйте, а?
- Боюсь, мой совет покажется вам банальным, - покачал головой Эрро. - Таков он и есть, ничего лучшего не предложишь. Будьте терпеливы и внимательны, не жалейте тепла. Фан-Орт незаурядная, очень сложная и контрастная личность. В нем избыток силы и, как ни парадоксально, бессилия. А это ведь антагонистическое противоречие! Оно и определяет его характер...
- Несчастливый характер, - вздохнула Орена. - Только Фан в этом не виноват. Таким его сделал отец, профессор Орт.
Эрро нахмурился.
- Я знаю, - сказал он. - И поверьте, у меня есть основания сочувствовать вам. Утешения здесь не помогут. Но разве счастье бывает безмятежным? Если да, то недолго... Обычно за него приходится бороться. Впрочем, я опять изрекаю сплошные банальности...
- Тем не менее, спасибо вам за них, - поблагодарила Орена. - Вот уж не думала, что смогу перед кем-либо исповедаться... Вы необыкновенный человек! Я постараюсь следовать вашему совету.
Эрро покраснел.
- Необыкновенный... Не смейтесь надо мной, Орена. Думаете, я не знаю, что вы обо мне думаете? Рахитичный уродец, по загадочной причине затесавшийся в сообщество гармонически развитых молодых людей!
- Никогда я так не думала, - возмутилась Орена. - Возможно, если бы не Фан...
- Вот видите, и я не лишен комплексов, - смущенно проговорил Эрро. - Что же касается общего уныния... Вскоре ему придет конец.
- Чтобы утверждать это, нужно быть оракулом.
- Вряд ли я им когда-нибудь стану. Но как астрофизик, могу сделать прогноз: нас ожидают перемены.
- Расскажите подробнее! - взмолилась Орена.
- Выдумывает книжный червь, - отмахнулся Фан-Орт, когда Орена поделилась с ним новостью.
Однако через месяц на экранах светозаров стала видна едва уловимая искорка.