В отделении милиции господствовал стойкий запах годами не стиранной одежды, немытых тел и алкоголя. Ни сквозняки, ни купленные вскладчину освежители воздуха не помогали.
И главное — не было результатов. Необъяснимым образом бомжи просачивались на свои старые квартиры.
— Сегодня их обыскивали? — спросил полковник.
— И-и-горь Сергеевич!1
— Да-а! — Шутилин поморщился, на секунду представив, какое это большое удовольствие — шмонать нечесаных бомжей. — Козлы и есть козлы. Ума не приложу, куда их девать?
— Выход один — объявить борцами за демократию. Американцы предоставят им статус беженцев…
— Евгений! Не до шуток.
— И мне. Из-за отлова бомжей у меня оперативная работа буксует.
— Да. Кстати, — оживился Шутилин. — Один козел показался мне знакомым. На твоего дружка Фризе смахивает.
— И я обратил внимание. Подумал, хорошо бы его показать Володьке. Но он в отъезде.
— Похож, похож. Только сутулый. И рожа зверская. Так бы и врезал для профилактики. Да ведь потом рука будет неделю вонять козлятиной. Не знаешь, что за тип?
— Я поинтересовался. Из Питера. Владимир Кислицын. Говорит, на студии «Ленфильм» работал осветителем. А документов никаких.
— Это легко проверить. Позвонить на студию.
— За ваш счет?
— Вот черт! Нам и своих бомжей хватает. Может, посадить его на поезд?
— Или на самолет. У вас получка больше, чем моя. Билетик ему купите. Пускай летит в Питер с комфортом.
— Не остри. Мы обязаны с беспаспортными разбираться. А уж если попались приблудные — тем более.
— Правильно.
Шутилин посмотрел на старшего оперуполномоченного с подозрением:
— У этого осветителя, наверное, и жилье в Питере есть?
— Было. Он недавно в Москву приехал. И булькнул. Очнулся — ни денег, ни документов. А жена квартиру продала. За границу уехала.
— Разжалобил?
— Еще чего! Порасспросил этого типа из-за сходства с Фризе. Приедет из Германии — расскажу ему.
— Живут же частные сыскари! — мечтательно сказал Шутилин. — По Германиям разъезжают. Отдыхать поехал твой дружок?
— Угу. Я его и на поезд проводил.
— На поезд?
— Не любит летать.
— Большой оригинал.
— Это точно. — Рамодин рассмеялся.
— Ты чего?
— Представил себе Фризе в роли бомжа. Где-нибудь в вонючем подвале, среди фановых труб. С бутылкой бормотухи.
— Подумаешь! Я, например, так считаю: когда ничего нет под рукой — и бормотуха сойдет.
— Только не для Фризе. Ему хороший коньячок подавай. Виски. И то не всякое. Утром кофеек со сливками.
— Понятно. А тут сидишь дурак-дураком, бомжами занимаешься, — со злостью выпалил полковник. — Последний раз спрашиваю: что будем делать?
— Пинка под зад. А перед начальством как-нибудь отчитаемся.
— Так бы и говорил сразу. Передай дежурному — чтобы через пять минут их на пушечный выстрел поблизости не было.
СТРАНА БОМЖОВИЯ
— Эй, приятель!
Фризе оглянулся. Слегка припадая на левую ногу, к нему спешил один из новых знакомых — бомж в генеральской форме. Даже небольшое усилие давалось ему с трудом. Недавний сокамерник запыхался.
Владимир вспомнил — когда бомжей вышвыривали из милиции, Генерала среди них не было. Наверное, его отпустили на несколько минут позже.
— Ну? — сурово бросил Фризе, когда Генерал поравнялся с ним. — Чего надо?
— А ничего… — Мужчина шумно выдохнул. Улыбнулся. — Хотелось покалякать. Про Питер. Не возражаешь?
— Чего о нем калякать? Стоит себе… — У Фризе чуть не сорвалось с языка: «Есть не просит». Еще как просит. Он не удержался и тоже улыбнулся. — Мы с тобой в милиции уже поговорили о Питере. У тебя какой интерес?
— Да никакого. — Генерал пристроился рядом, подлаживаясь под широкий шаг Владимира. — Разве нельзя просто поговорить? Ради разговора.
Завязывать знакомства с бомжами, «поболтать ради разговора», было сейчас главной целью сыщика.