От сидения на корточках у него, наверное, затекли ноги. — Давно я в Питере не был. А коли соберусь, где посоветуешь кости бросить?
— В «Приюте убогого чухонца».
— Это где?
— В гостинице «Пулковской». Пять звезд. Это тебе не ваш «зверинец».
— Ладно, мужик, не сердись. Сейчас я обмелел. А, глядишь, к осени разбогатею. И на твой «Приют» башли найдутся. Погорельцем поработаю. Тут мне мундир во как сгодится! — Он провел черной ладонью по горлу. — Генерал-погорелец из Таджикистана. Хорошо дают.
— А мундир откуда?
— Генералы тоже не вечны. Помирают. А внукам такие шмотки на кой хрен? Вот и вывешивают рядом с помойками. Главное — узнать, в каком доме генерал помер. Ты на мой вопрос так и не ответил. Сам-то в Питере где ночевал?
— На одном чердаке. Напротив Химдыма note 4 . Знаешь?
— Не-а. Мне говорили, в Питере вблизи Ватрушки note 5 чердаки хорошие. — Бомж опять бросил на Фризе быстрый внимательный взгляд.
— Ты не ушами шевели, а мозгами. И вообще, надоел ты мне до чертиков. Отпрыгни!
Владимир закрыл глаза и прислонился к стене. Он слышал сердитое сопение бомжа и приготовился дать отпор, если тот вдруг полезет в драку. Но Генерал быстро закончил сопеть. Покашлял. Наверное, надеялся, что собеседник опять обратит на него внимание. И, наконец, убрался.
«Странный тип, — думал Фризе, чувствуя, как легкая дрема туманит ему голову. — Все-то в нем ненастоящее — и мундир, и блатные словечки, и прилипчивая настырность. Все с чужого плеча. Чего он ко мне привязался? Прощупывает? Интересно, других бомжей он донимает?» Но открывать глаза, наблюдать за генералом ему было лень, Владимир вспомнил опухшее, небритое, с синим оттенком лицо своего собеседника и подумал: «А рожа у мужика настоящая, бомжовая. Такую ни за месяц, ни за два не нагуляешь. Как у Памперса. Чем-то они похожи, бедолаги. Уж не братья ли? — Уже засыпая, он философски рассудил: — Братья не братья. Да все они, бомжи, братья по несчастью. И все друг на друга похожи».
ИЗГНАНИЕ КОЗЛИЩ
— Что будем делать с этими вонючими козлами?
Начальник отдела полковник Шутилин хмуро оглядел Рамодина и перевел взгляд на единственное окно в маленьком кабинете. Но и там ничего радостного не обнаружил: забранное здоровенной решеткой окно выходило во двор, где пылились проржавевшие, отслужившие свой срок милицейские машины.
— Отпускать. Не кормить же их обедом!
— Еще чего! Пендель под зад — и прощайте! — Начальник был особенно недоволен тем, что к операции по вылавливанию бомжей привлекли даже уголовный розыск. — Ты, может быть, все-таки сядешь? Стоишь столбом.
— Вы, товарищ полковник, приказали бы коменданту стулья сменить. Уж очень скрипят. Сидеть на них невозможно.
— Уже приказал. Говорит, могу только свои из дому принести. Третий год ни копейки на мебель не дают. Тьфу. А тут еще козлы эти…
Раздражение начальства объяснялось довольно просто. Несколько дней назад из Управления внутренних дел поступило устное распоряжение — очистить микрорайон, прилегающий к Дому правительства, от бомжей. Намекнули: приказ идет с самого верха.
Рамодин знал, чем вызвано гонение бомжей, но своими догадками он ни с кем не делился.
Две ночи подряд сотрудники отдела прочесывали подвалы и чердаки, вылавливая спившихся мужчин и женщин, потерявших свое место в обществе. Потерявших работу, жилье, а очень часто и какие-либо документы.
Подвалы заделывали решетками, на чердаках устанавливали железные двери. Бомжам доходчиво объясняли, что для их здоровья полезнее выбирать пристанище подальше от центра. Одну группу даже отвезли на омоновском автобусе на границу с Калужской областью и выпустили прямо в лес. На второй рейс не хватило бензина.