Просто мне интересно, может ли человек прожить, еслинесоглашается заниматься ничем, кроме оформления витрин?
– Она их и оформляет, по договорам.
Слона встревожила внезапная мысль: неужели оформитель витрин, работая время от времени по договору, зарабатывает такую прорву денег, что может позволитьсебеиметь битком набитый бар? Покупать новые дорогие платья. ОЧЕНЬ ДОРОГИЕ. И так жить все время?
У Слона появилось чувство, будто он что-то забыл и никак не может вспомнить.
– Ты не говори Гюндерсену, что я тебе сказал, – смущенно попросил Бертелсен. – Не люблю распускать сплетни и никогда этим не занимался. С Гюндерсеном я знаком еще дольше, чем с тобой… Ну, да ты и сам понимаешь.
– Ладно, Бертелсен, но при одном условии: ты как бы между прочим расскажешь ребятам все, что я рассказал тебе. Объяснишь, что мы с тобой говорили о Венке, это естественно.
Впереди показался Крусо. Они остановились на площадке для отдыха, чтобы дождаться вторую машину. Пока они ждали, проснулась Венке. Она терла заспанные глаза. Волосы у нее взъерошились. На губах играла улыбка.
– Я спала очень долго, да? – виновато спросила она. Слон смотрел на нее с обожанием.
Никогда еще она не казалась ему столь желанной, и не случайно. Венке выглядела такой молодой, такой невинной, что невольно хотелось защитить ее.
Такое же впечатление она, должно быть, произвела и на Бертелсена, он ласково улыбнулся ей.
– Слон мне все доложил, – по-отечески мягко сказал Бертелсен, раньше он говорил с нею совсем другим тоном. – Что касается меня, то я не возражаю, можешь ехать с нами до самой Фоджи.
– Правда? Большое спасибо! – В порыве благодарности она, к удивлению обоих, бросилась Бертелсену на шею.
И Бертелсен, известный волокита, как будто растерялся и не знал, как выйти из этого щекотливого положения.
Не будь Слон так ревнив, его бы это позабавило.
Так же внезапно Венке отпустила Бертелсена и повернулась к Слону.
– Ты замечательный парень, Харри!
В это время на площадку въехал второй трейлер.
– Мечтаю о добром датском ужине, ящике пива и бутылочке «Ольборгера», – сказал Лиен с голодным видом, впрочем, голодным он выглядел всегда, наверно из-за неестественной худобы. – А потом завалиться на мягкую постель. До чего же я устал!
Гюндерсен подозрительно посмотрел на Бертелсена и на Слона, потом на Венке, наконец взгляд его остановился на Бертелсене. Но он так ничего и не сказал.
Они уже много раз бывали в Крусо и знали, где здесь лучше всего припарковать свои огромные машины. Покончив с этим, они направились в «Смеющуюся кошку», в которой обычно останавливались, если не ночевали в машинах.
Здесь их ждали номера, ужин и пиво.
А Слона и кое-что еще.
3
Наутро Слон встал с тяжелой головой и попросил Бертелсена первым сесть за руль. Завтрак Слона состоял из трех таблеток от изжоги и пяти чашек обжигающе горячего, хотя и не очень крепкого кофе. Вопреки жизненному опыту он рассчитывал через четыре часа быть уже в форме.
Лиен в своей машине тоже не рвался за руль. И Гюндерсен добровольно вызвался первым вести машину. Он тоже был не особенно бодр, однако чувствовал себя явно лучше, чем Лиен.
Одна только Венке как ни в чем не бывало съела за завтраком большую порцию яичницы с беконом, рогалики, сдобную булочку и выпила несколько чашек кофе.
Слон решил вздремнуть. Венке одобрила это и, проворно взобравшись в кабину, уселась рядом с Бертелсеном.
– Должно быть, приятно водить трейлеры, – заметила она, когда все двенадцать колес пришли в движение. – Какой у трейлера размер покрышки?
– Двадцать дюймов, – проворчал Бертелсен, обходя молчанием ее первое замечание.
«Приятно водить трейлеры» – нашла удовольствие, подумал он и вздохнул. А ведь есть такие, которые считают, будто на водителей трейлеров деньги сыплются, как из рога изобилия.