— Все, что вы сказали, — не истина в последней инстанции, — произнёс он спокойно. Выслушав Сергея, закончил свою речь:
— Подлинность вашей лицензии мы проверим. В свою очередь, закон разрешает нам проверять машины и документы даже депутатов. Об аресте же пока речь не идёт.
— Спасибо на добром слове, — стоя спиной к Левченко, ответил ему Потапов, — вы меня обнадёжили, подполковник. Теперь я точно знаю, что от попадания в лапы нашего ОБОПа не застрахованы никто: ни чиновники, ни политики, ни депутаты. Очень хочется надеяться, что и бандиты тоже, — с сарказмом закончил свою речь Потапов.
— Есть, товарищ подполковник, — вдруг неожиданно произнёс один из подручных.
Он, засунув руку в карман, прикреплённый сзади шофёрского сиденья, вынул оттуда небольшой пакетик с белым порошком.
— Вот и ваша версия насчёт наркотиков не подтверждается. Что это, кокаин или героин?
Поражённый Потапов даже опустил руки и развернулся к Левченко, не обращая внимания на окрик одного из обоповцев:
— Руки на затылок.
— Ты что, стебанулся, подполковник? — гневно спросил Потапов. — Ты хоть понимаешь, старый мудило, что ты творишь?
На лице Левченко появилась злобная усмешка, он молча кивнул двум своим подчинённым, и те с силой поставили Потапова к машине.
— Ну вот, а вы говорили, что вопрос о наркотиках абсурден, — насмехаясь, произнёс Левченко. — В общем, так, Чуриков, оформляй протокол, гаишника бери в свидетели, потом всех к нам в отдел, там будем разбираться.
* * *
Через полчаса Потапов, его телохранители и шофёр были доставлены в отдел по борьбе с организованной преступностью.
— В камеру их, — скомандовал Левченко, — допрашивать будем у меня в кабинете.
Однако допрос Левченко начал спустя лишь четыре часа после прибытия Потапова в отдел милиции.
Глаза Левченко были слегка покрасневшими и припухшими, похоже, он сумел поспать за эти четыре часа, которые Потапов провёл в камере.
Это могло быть плохим признаком, поскольку похоже было на то, что Левченко уверен в том, что он делает, и спокоен за возможные последствия его затеи. А это могло означать, в свою очередь, что его кто-то сильно прикрывает.
На сей раз Левченко был более любезен с Потаповым, он предложил ему сесть и поинтересовался:
— Кофе не желаете?
— Не откажусь, если там нет цианида, — угрюмо огрызнулся Потапов.
За все четыре часа, проведённых в милиции, он не сомкнул глаз.
— Ну что вы, — усмехнулся Левченко, — как вам не стыдно, мы же все-таки здесь представляем закон.
— Это уж точно, — снова с иронией заявил Потапов, — я, например, представляю законодательную власть, а вы, подполковник, чьи законы отстаиваете?
Левченко хмуро усмехнулся и, подняв трубку, велел принести два кофе.
— Теперь я понимаю, — произнёс Потапов, — почему не отпускают Титова и Пастухова.
— Они нарушили закон, — ответил Левченко, — а вы вместе с ними.
— О чем вы говорите, Левченко? — с раздражением поморщился Потапов. — Что за дурацкая манера работать на публику, кроме нас, здесь никого нет, а вы говорите так, словно находитесь на милицейской планёрке в присутствии многочисленных подчинённых.
— Они ворвались в помещение ночного клуба и, угрожая оружием, заставили людей подчиниться их воле, тем самым нарушив закон. А вы им потворствовали в этом.
— Какой, к черту, закон мы нарушили? У нас была информация, что бандиты взяли заложницу, и этот факт подтвердился. Нам пришлось действовать быстро и решительно, поскольку под угрозой находилось не только здоровье заложницы, но и даже жизнь. От этих головорезов все что угодно можно было ожидать. У вас наверняка есть её. заявление о похищении. У бандитов было оружие, которое мы изъяли.