Когда затаскивал ее, услышал хруст рушащихся переборок. Прыгнул следом. Люк закрыло вакуумом.
— А остальные?..
— Мертвы, Дамиан, все до единого. . Дамиан ахнул:
— Ты уверен?
— Абсолютно. Я наблюдал через иллюминатор. Корабль разлетелся вдребезги. Взорвался. Если бы не заранее открытый люк, мы бы тоже не спаслись.
— Нас найдут? — голос Дамиана дрожал. Чак пожал плечами.
— Трудно сказать. Дай-ка бутылку, очень уж сильно ты на нее жмешь
— Ты можешь сообщить о том, что мы живы, в капсуле должно быть радио.
Чак поднял практически пустую бутылку, посмотрел на просвет.
— У тебя, Дамиан, должно быть, сдернуло башню. Ты же лежал и смотрел, как я посылаю SOS. Но быстро понял, что занятие это бесперспективное.
— Не помню. Шок, знаешь ли. Но почему ты перестал звать на помощь? Я не понимаю.
Чак нажал на клавишу, и маленькую капсулу наполнил шум водопада.
— Что это?
— Помехи. Из-за бури на Солнце. Через них нашему сигналу не пробиться. Нам не остается ничего другого, как дожидаться, пока буря утихнет. Смотри, наша подруга приходит в себя
Оба повернулись к женщине, которая лежала на обитой мягким, пружинящим материалом стене капсулы. Глаза Дамиана широко раскрылись. Только теперь он заметил, какая она красотка. Огненно-рыжие волосы обрамляли ангельское личико. Розовую гладкость кожи портил лишь отвратительный синяк на лбу. Пышность форм подчеркивало платье с обтягивающим лифом и широкой юбкой. Юбка задралась чуть ли не до талии, обнажив стройные, аппетитные ножки и черное кружевное нижнее белье.
— — Слушай, — Дамиан протянул руку, убрал. — Не следует ли нам... э... поправить ей одежду?
— Валяй, — Чак улыбнулся. — Но мне она нравится и та кой. Никогда не видел... как их называют... таких панталончиков. — Но при этом он наклонился и натянул юбку на ноги. Женщина повернула голову, застонала.
— У нее тяжелая травма? — спросил Дамиан. — Мы можем чем-нибудь ей помочь?
— Понятия не имею. Ты врач?
— Нет, не врач.
— Тогда мы бессильны. Пусть спит.
* * *
Мужчины молча наблюдали, как поднялись ее веки, открыв восхитительно-серые глаза, как она прошлась взглядом по их лицам, интерьеру крошечной капсулы. Потом она начала истошно вопить После третьего вопля Чак отвесил ей крепкую оплеуху. Вопли сменились рыданиями.
— Не следовало тебе... — начал Дамиан.
— Очень даже следовало, — прервал его Чак. — Из медицинских соображений. Ужас ушел, так что теперь она спокойно по плачет и придет в себя. Я — Чак, — обратился он к женщине. — Это — Дамиан. А как зовут тебя?
— Что с нами случилось? Где мы? Пожалуйста, скажите мне. Я — Хелена Тиблевски. Что случилось?
— Я вас знаю, по крайней мере, слышал о вас, — заговорил Дамиан. — Вы — польская художница из Лунного центра.
— Подробности оставим на потом, приятель. Мы — в спасательной капсуле, Хелена, у нас все хорошо. Есть вода, еда, кислород... и радио, чтобы вызвать помощь. Я говорю тебе это, давай сразу перейдем на «ты», чтобы ты поняла выгоды нашего положения в сравнении с другими пассажирами и членами экипажа «Юрия». Произошла катастрофа. Все погибли.
— А... что будет с нами?
— Хороший вопрос. Ты можешь помочь мне найти ответ на этот вопрос. Добей бутылку, она мне нужна пустая. И мне нужна обувь — и твоя, и Дамиана.
— Что ты такое говоришь? Зачем тебе наша обувь? Чак уже откручивал винты «глухаря».
— Логичный вопрос. Я — единственный среди вас член экипажа, поэтому командование автоматически возлагается на меня. Но у нас не та ситуация, когда можно требовать слепого повиновения, поэтому я расскажу, что знаю и что хочу предпринять. Катастрофа произошла, когда мы преодолели примерно четверть расстояния от Луны к Земле. Где мы сейчас, я не имею ни малейшего понятия, а выяснить это необходимо.