Несмотря на влажную жару теплицы, они были прохладными. Они слегка раскрылись навстречу его поцелую. Он нежно поцеловал ее сначала в верхнюю губу, затем в нижнюю. Поцелуй длился всего мгновение.
Брай не сдвинулась с места, лишь слегка качнулась в сторону Люка. Она даже не подняла рук, чтобы обнять его. Это движение навстречу ему было мимолетным, но оно вызвало в ней волну стыда и… желание, чтобы он повторил свой поцелуй. Ничего подобного она раньше не испытывала.
— Ты не хочешь сделать это снова?
— Не сейчас. Мне пора идти. Перерыв в работе слишком затянулся. Наверное, меня уже разыскивают. Я сам найду выход.
Брай кивнула и посмотрела, как он уходит. Убедившись, что он не собирается вернуться, она опустилась на пол и закрыла лицо руками. Плечи ее опустились, но глаза оставались сухими. Слезы облегчили бы ей душу.
Она не видела его до обеда. Он помылся и сменил рабочую одежду. Его волосы слегка завивались над воротником и были влажными. По его виду нельзя было сказать, что он занимался тяжелым трудом, и только удовлетворение, написанное на его лице, говорило о том, что день для него не пропал даром. Когда он легко и непринужденно опустился на стул, Брай оглядела себя. Она не переоделась к обеду, а сняла только фартук.
Стараясь не привлекать к себе внимания, она спустила рукава, которые днем закатала до локтей, заправила в прическу выбившиеся локоны и расправила воротник платья.
Люк взглянул на нее с еле заметной усмешкой, и она, сдвинув брови, посмотрела на него, подумав, что он хочет что-то сказать. Но он сделал вид, что не заметил ее хмурого лица.
— Вы закончили прихорашиваться? — невинным тоном спросил он.
От удивления Брай раскрыла рот, не зная, что ответить.
Она могла бы ему нагрубить, но это выглядело бы глупо, и она продолжала сидеть с открытым ртом, словно птенец в гнезде.
— Может, Адди стоит покормить вас прямо с блюда? — В его голосе была откровенная насмешка. — Или вы предпочитаете, чтобы вас кормили с ложечки?
Брай резко захлопнула рот и сердито зыркнула глазами на Адди, когда та захихикала. Но служанка продолжала широко улыбаться.
— Вы всегда озвучиваете свои мысли, мистер Кинкейд?
— В вашем присутствии мне трудно сдержаться. Я немного несдержан, а вы к тому же меня подстрекаете.
— Значит, виновата во всем я?
Люк пожал плечами и приступил к еде.
— Как вам будет угодно, хотя я не это имел в виду. Помнится, я говорил вам, что недостаточно дисциплинирован. Думаю, что бесполезно меня перевоспитывать — я останусь таким, какой я есть.
Брай опять не смогла найти достойный ответ и не придумала ничего лучше, чем схватить стакан с водой и залпом его осушить. Поставив стакан на стол, она храбро взглянула на Люка.
— Вы, кажется, ждете, что я что-нибудь скажу? — задиристо проговорила она.
— А разве вы не собираетесь это сделать?
— Нельзя заставлять человека высказывать его сокровенные мысли.
— Сокровенные? — удивился Люк.
— Не придирайтесь к словам. Я просто хотела сказать, мистер Кинкейд…
— Люк, — поправил он.
— Что?
— Мое имя Люк. Вы очень меня обяжете, если будете обращаться ко мне по имени. Нана Дирборн всегда так меня называла.
— Мне почему-то казалось, что она называла вас Лукас.
— И Лукас тоже.
— Пусть будет Люк, — вздохнув, согласилась Брай.
— Королевский ответ, мисс Гамильтон, — усмехнулся он. — Страшно подумать, что вы могли бы натворить, сидя на троне со скипетром в руке.
— Вы смеетесь надо мной?
— Да. — Люк улыбнулся еще шире. — Смеюсь. Обезоруженная его признанием, Брай — в который уже раз! — не нашлась что ответить. Сейчас она даже не помнила, с чего начался их разговор, и решила больше к нему не цепляться.
Брай не сразу ощутила, что обед прошел в дружеском молчании.