Не подумайте, что впервые возник вопрос, у кого из нас больше выдержки или упрямства. Предполагалось, что я взорвусь, потребую, чтобы мне
сообщили, где и как Сол провел шесть часов, а Вулф милостиво объяснит, что вчера вечером во время моего отсутствия ему пришла в голову мысль
сделать то то и то то, но поскольку ему не было известно, где я пропадаю, он был вынужден вызвать Сола. Естественно, я не взорвался. Я решил
испробовать салат из креветок без лука, но с чесноком, который наверняка окажется вкусным, позабыв об обиде. Очевидно, какое бы поручение ни
получил Сол, оно сорвалось, потому что он уже возвратился, доложил о результатах поездки и получил свою монету. Значит, это был ход Вулфа,
поскольку он отказался принять трех поклонников Сью, явившихся накануне вечером.
Да, я должен был проявить выдержку!
С другой стороны, я не собирался докладывать о том, чем занимался вечером и сегодня утром, если только Вулф меня об этом не спросит.
Вернувшись назад в кабинет после ленча, он устроился в своем любимом кресле все с той же «Моей жизнью в суде», а я выволок кипу карточек из
специального ящика и занялся учетом проращивания луковиц. Без минуты четыре Вулф отложил в сторону книгу и поспешил наверх на встречу с
орхидеями.
Боже мой, как мне хотелось выхватить из ящика «Марли 32» и всадить ему пулю в затылок!
Я сидел за столом, внимательно просматривая вечерний выпуск «Газетт», когда услышал знакомые звуки. Я не мог поверить собственным ушам. Не может
быть! Подъемник? Взглянул на часы: половина шестого… Нечто беспримерное! Уж коли Вулф попал в теплицу, он будет там торчать ровно два часа, даже
если бы внизу его дожидался сам начальник города Нью Йорка. Если бы ему что то срочно потребовалось, он бы позвонил по внутреннему телефону мне
или же Фрицу, в случае моего отсутствия.
Но уйти из оранжереи раньше шести… Я швырнул на стол газету, поднялся, вышел в прихожую. Лифт задрожал, добравшись до низа, дверь отворилась,
Вулф вышел наружу.
– Кукуруза, – произнес он, – ее уже доставили?
Ну как вам это нравится? Можно быть гурманом, проявлять повышенный интерес к пище, но все должно иметь какие то границы!
– Нет, – ответил я, – если только ее не доставил Сол.
Он хмыкнул.
– Мне пришла в голову одна мысль. Когда ее привезут, – если ее привезут – хотя нет, я сам этим займусь. Возможность невелика, но было бы…
– Вот и кукуруза, – воскликнул я, – вы точно угадали время.
На крыльце появился человек с картонкой. Когда я двинулся к двери, раздался звонок. Поверите ли, я отворяю дверь, а Вулф стоит рядом со мной?
Посыльный, костлявый парнишка в слишком больших для него брюках и ярко зеленой рубашке, спросил:
– Ниро Вулф?
– Я Ниро Вулф.
Он стоял на пороге:
– У вас моя кукуруза?
– Вот здесь.
Он опустил картонку на пол.
– Могу ли я узнать ваше имя, сэр.
– Пальмер. Дельберт Пальмер. А что?
– Должен же я знать имена людей, которые оказывают мне услуги. Это вы собирали кукурузу?
– Ну нет, сам Мак Леод.
– А в картонку вы укладывали початки?
– Нет, тоже он. Послушайте, я знаю, что вы детектив. Наверное я знаю, что вы детектив. Наверное, вы задаете вопросы по привычке, да?
– Нет, мистер Пальмер. Я хочу быть уверенным в отношении кукурузы. Я вам весьма признателен. До свиданья, сэр.
Вулф наклонился, взялся пальцами за веревку, поднял картонку и понес ее в кабинет. Пальмер постоял с открытым ртом, затем повернулся и пошел
прочь. Я запер дверь.