На протяжении девяти с половиной часов, которые прошли с того момента, когда Кремер по телефону вызвал сержанта Стеббинса, я всячески старался
гнать от себя мысли о нашем неблаговидном поведении. Я не мог ждать от Вулфа активных действий, пока не последует какой то реакции на арест Сью,
скажем, на завтра к полудню. Однако со своей стороны я кое что предпринял. Когда Вулф ушел из кабинета в четыре часа, чтобы отправиться в
теплицы, я предупредил его, что уйду из дому на пару часов, и отправился пешком к ресторану Рустермана, надеясь раздобыть там хотя бы подобие
путеводной ниточки.
Не раздобыл.
Сначала я осмотрел самым тщательным образом платформу и аллею, что вам может показаться неразумным, поскольку со дня убийства прошло уже двое
суток, да и полицейские эксперты все там прочесали частым гребнем, но никогда ни в чем нельзя быть совершенно уверенным. Однажды мне пришла в
голову превосходная идея после того, как я обвел глазами номер в гостинице, где шесть месяцев назад женщина провела ночь. Но ни платформа, ни
аллея мне ничего не дали, если не считать пораненное ухо, когда я лазал под платформой, а после разговора с Феликсом, Джо и парой кухонных
работников я поставил на этом деле крест. Никто ничего не видел и не слышал до тех пор, пока Золтан не вышел наружу выкурить сигарету (на кухне
курить строго запрещалось) и не заметил фургон Кеннета и подле него тело на земле.
Все показывало, что я могу успокоиться до завтрашнего утра. Около семи часов позвонила Лили Роувен и сказала, что ей только что из прокуратуры
звонила Сью сообщить, что она арестована и нуждается в адвокате, так что не пошлет ли ей Лили такового. Лили просила, чтобы я подъехал к ней
объяснить, что случилось. Я поехал бы, если бы не боялся пропустить что то важное в развитии событий. И нате, когда события начали развиваться,
Вулф распорядился не впускать посетителей.
Я грозно смотрел на него:
– Вы же сказали, что будете заниматься этим делом!
– Я и занимаюсь.
– В таком случае, они сюда явились. Вы же бросили ее на съедение волкам, чтобы развязать им языки, а теперь…
– Ничего подобного. Я сделал это, чтобы вытащить тебя из тюрьмы. Я обдумал дальнейшие шаги для решения данной проблемы и убедился, что еще раз
встречаться с ними бессмысленно. Скажи им, что мы дадим им знать в свое время.
Звонок повторился.
– В таком случае, я приму их. В передней комнате.
– Нет. Не в моем доме.
И он возвратился к своей книге.
То ли подлить ему в пиво уксусу, то ли достать из ящика стола «Марли 32» и застрелить его раз и навсегда, но с этим можно и подождать. Трое
поклонников Сью топтались на крыльце. Я пошел и отворил дверь на столько, чтобы самому выскользнуть наружу, при этом ударил Карла Хийдта, дверь
же за собой закрыл.
– Добрый вечер, – сказал я, – мистер Вулф очень занят важным делом, его нельзя беспокоить. Не желаете ли вместо него побеспокоить меня?
Они все заговорили одновременно. Основная мысль заключалась в том, что они войдут в дом, если я отворю дверь, и побеспокоят Вулфа, невзирая на
запрет.
– Похоже, что вы не понимаете, что имеете дело с гением. Я тоже, но я к этому привык. Вы были безмозглыми болванами, вообразив, что он блефует.
Вам следовало бы знать, что он выполнит все то, о чем говорил.
– В таком случае, это сделал он? – закричал Питер Джей.
– Мы оба, я разделяю с ним лавры.
– Лавры, черт возьми! – заорал Маслов. – Вы же знаете, что Сью не убивала Кена Фабера. Он сам так сказал.
– Он сказал, что мы считаем, что она не убивала.