Шло второе лето их заточения.
Вот уже два часа как взошло солнце надсамойпрославленнойкрепостью
Англии, сердцем королевства и символом могуществаеевладык,надБелым
Тауэром - над огромной квадратной башней, кажущейсялегкой,несмотряна
свои гигантские размеры, и построеннойещеВильгельмомЗавоевателемна
фундаменте старой римской крепости, - над сторожевыми башнями изубчатыми
стенами, возведенными Ричардом Львиное Сердце,надкоролевскимдворцом,
часовней святого Петра и Воротами Предателей. День обещалбытьтакимже
жарким и душным, что и накануне, так как солнце успело раскалить камни,а
изкрепостныхрвов,расположенныхвдольберегаТемзы,поднимался
тошнотворный запах тины.
Ворон по кличке Эдуардвспорхнул,стаягигантскихптицполетелак
пользующейся печальной славой лужайкеГрин,гдевднисмертнойказни
устанавливали плаху; птицы клевали там траву, напоенную кровью шотландских
патриотов, государственных преступников и впавших в немилость фаворитов.
Лужайку скребли скребком, подметали окружавшие ее мощеныедорожки,но
вороны не боялись человека, так какниктонеосмеливалсятронутьэтих
птиц, которые поселились здесьснезапамятныхвременибылиокружены
своего рода суеверным уважением.
Изкордегардиивыходилисолдаты,онинаходузатягивалипояса,
зашнуровывали поножи, надевали железные шлемы, спеша на ежедневныйсмотр,
ибо сегодня, первого августа, в деньсвятогоПетравоковах,вчесть
которого была выстроена часовня, ивежегодныйпраздникТауэра,смотр
происходил особенно торжественно.
Засовы низкойдверцы,ведущейвтемницуМортимеров,заскрежетали.
Тюремщикоткрылдверь,бросилвзглядвнутрьипропустилбрадобрея.
Брадобрей, длинноносый человек с маленькими глазками и губами,сложенными
сердечком, приходил раз внеделюбритьРоджераМортимерамладшего.В
зимние месяцы эта операция превращалась в подлинную пытку для узника,ибо
коннетабль Стивен Сигрейв, комендант Тауэра, заявил:
- Если лорд Мортимер желает ходитьбритым,ябудупосылатькнему
цирюльника, но я отнюдь не обязан снабжать его горячей водой.
Лорд Мортимер держался стойко,во-первых,длятого,чтобыпоказать
коннетаблю свое презрение, во-вторых, потому, что заклятый его враг король
Эдуард носил красивую светлую бородку; наконец, - и это было главное, - он
делал это для себя самого, ибо знал, что стоит заключенномусдатьсяхотя
бы в мелочи, и он неизбежно опустится физически.Передглазамиегобыл
пример дяди, который перестал следитьзасобой;беспорядочнорастущая,
спутанная борода и растрепанные прядиволоспридавалилордуЧиркувид
старого отшельника; к тому же он беспрестанно жаловался на одолевавшие его
многочисленные недуги.
- Только страдания моейнесчастнойплоти,-говорилониногда,-
напоминают мне, что я еще жив.