Когда грохот утих, кучер указал рукой в сторону солнца, давая понять, что ему нужно продолжать путешествие. Джон Калзин задержал его и подвел женщину в зеленой накидке поближе к тому месту, где сидел я. Мозг мой требовал от меня осмотрительности, но, когда я поднимался со стула, я почувствовал, что меня охватывает волнение. Джон Калзин подошел ко мне, лицо его было серьезным и взволнованным.
— Джим, — сказал он, и замолк на мгновение. Тут мальчик снова ударил молотком в дверь, и Джон взглянул в его сторону с раздражением, которое я вполне разделял. Я ждал, не понимая, почему меня охватило предчувствие опасности. — Джим, о тебе спрашивали, упоминая твое имя.
— Мое имя?
Джон кивнул.
— Кучер спрашивал, где ты живешь. А она… эта дама…
В этот миг его прервали, он был словно сметен с места великолепной зеленой накидкой. Мальчик оказался рядом с женщиной, и теперь эта странная нетерпеливая пара стояла прямо передо мной.
— Вы — Джим Хокинс, — спросила женщина, — из гостиницы под названием «Адмирал Бенбоу»?
— Да, это действительно так, мадам.
Она откинула капюшон, и у меня перехватило дыхание. До этого момента я никогда не видел столь чистой и нежной красоты, кроме как на парадных портретах в хороших домах.
— Мое имя — Грейс Ричардсон, — сказала она. — Вы вряд ли слышали обо мне. А это — мой сын Луи.
Я наклонил голову в знак уважения. Чтобы как-то привести себя в чувство, я на мгновение отвлекся от разговора и взглянул в сторону, а затем мягко обратился к мальчику:
— Я вижу, тебе понравился дверной молоток?
Мальчик повернулся ко мне спиной и, стоя так, оперся локтями о стол, за которым до этого я сидел. Жест его был лишен всякой уважительности, однако его мать не одернула его, но продолжала беседовать со мной. Когда я снова поднял на нее глаза, она сказала:
— Я слышала ваше имя, мистер Хокинс. Слышала об историях, какие вы рассказываете. Об острове. О сокровищах, спрятанных там.
Она обвила мальчика рукой и притянула к себе. Он неохотно повернулся. Затем снова обратил к нам спину и принялся свистать собаке Джона Калзина, появившейся перед дверью. По моему мнению, его мать вовсе не выказывала особого желания как-то его обуздать.
— Мадам, — произнес я, — могу ли спросить, где и как вы слышали мое имя?
— Люди о вас знают, — ответила она в столь неопределенной манере, что было ясно: дальнейшие расспросы бесполезны. — О вашей гостинице хорошо отзываются.
Я подождал, надеясь, что смогу услышать больше, потом спросил:
— Может статься, есть человек, которого знаем мы оба?..
Она не дала мне закончить.
— Такой человек есть. Но это не он говорил мне о вас. Зато он и есть та причина, из-за которой я решилась разыскать вас. Мне сказали, что вы должны его знать.
Эти слова были сказаны резко и решительно и сопровождались пристальным взглядом прямо мне в глаза.
— А его имя, мадам? Если я узнаю его имя, я уверен…
— Его имя — Джозеф Тейт.
Шок выбил из меня всю мою вежливость. Дама и ее сын все еще стояли передо мной, а я с размаху опустился на свой стул.
— Джозеф Тейт? — выдохнул я.
— Джозеф Тейт, — повторила она. — Я вижу, вы и вправду его знаете. Ведь он джентльмен удачи, не так ли?
На миг я задумался, знает ли она, что «джентльмен удачи» означает «пират»? Ведь она никак не дала мне понять, что знает, какая дурная слава кроется в этих словах [1] . Потом сказал:
— Мадам, я действительно знал его. Десять лет тому назад. Но теперь я ничего о нем не знаю. — Голос мой звучал неуверенно. Я говорил правду, но не всю — кое-что я утаивал.
Глаза ее затуманило какое-то чувство — возможно, то был испуг.
— Вы хотите сказать, что он умер?
Хотя она и понизила голос ради мальчика, она не сказала «скончался» или «его больше нет». Мальчик посвистывал собаке и, казалось, ничего не слышал.