Главное, невесть откуда свалилась целая куча забот – и все в тот момент, когда самая драгоценная кровь на земле пропадает, дожидаясь его в лаборатории.
– Спасибо, Мэгги,– сказал он и отправился в гостиную, боясь даже гадать о сегодняшнем настроении Аделины.
На ней был костюм для верховой езды: сапоги, светло-коричневое галифе в тон волосам, синяя куртка, белая блуза. Рядом лежало жокейское кепи. Все-таки там, в парке, была Аделина. Феликсу стало неловко за то, что он не узнал ее.
– А куда ты девала Ночку? – спросил он.
Аделина держала свою черную кобылу в стойле Академии верховой езды «Клермонт» вместе с конем Франчески.
– Я встретила кое-кого из «Клермонта», и он отвел ее обратно.
– Понятно.
Феликс сел напротив, положив ноги на низкий кофейный столик, и стал ждать, пока девушка начнет разговор. Сам он понятия не имел, что говорить, кроме очередных извинений.
Вместо слов Аделина вытянула ногу и коснулась носком ботинка его туфли. Тогда он все же нарушил молчание:
– Ты, наверное, думаешь, что я совсем рехнулся – окончательно и бесповоротно.
– Может, и нет,– промолвила она с улыбкой, чему Феликс был страшно рад.
Надо же – все эти годы она мечтала родить от него ребенка, а он и не знал. Ему все время казалось, что они родственные души, а теперь он словно шел вслепую, гадая, чего еще не замечал.
– Как спалось?
– Честно говоря, почти никак. А тебе?
– Так же.
Она вытащила из-под куртки сложенные листы бумаги и положила на столик.
– Я решила быть во всеоружии и порылась в Интернете. Вот что там пишут.
Феликс взял страницы:
– Пишут, что в нашей стране запретят клонирование человека.
– В Мичигане оно противозаконно, но не в Нью-Йорке. ООН взяла курс на запрет, однако в самих США все обстоит по-старому.
– Президент…
– Клинтон наложил пятилетний мораторий на поддержку соответствующих разработок из бюджетных средств. О частных проектах речи не велось. Буш организовал комитет, занимающийся этим вопросом. Репродуктивное клонирование запрещено не было – конгресс все еще заседает. Ситуация, конечно, зыбкая, но…
– Очевидно, первый случай клонирования человеческого эмбриона…
– Не было никакого случая,– горячо прервал Феликс.– Получившиеся до-эмбрионы погибли почти сразу же, не дожив до третьего дробления. Такие даже не имплантируются, а потому не могут считаться жизнеспособными.
– Все равно большинство членов конгресса высказались против клонирования с целью размножения. Допускается только терапевтическое, в целях использования стволовых клеток недоразвитого клона для лечения тяжелобольных. Некоторые врачи полагают, что из них можно вырастить ткани и органы, которые не будут отторгаться. Я правильно поняла?
– Да.
– И даже по этому поводу кипят дебаты – гуманно ли губить новую жизнь только ради спасения донора ДНК.
– Я никого губить не собираюсь,– сказал Феликс, решив умолчать о множестве до-эмбрионов, которые ему придется создать, чтобы повысить вероятность успеха.
В конце концов, Аделина не биолог и ей все равно, сформировалась у зародыша первичная бороздка или нет.
– Феликс, а с чего ты вообще взял, что у тебя получится второй Христос? Людей не только гены определяют.
– Половина этих самых генов произошла от Господа. Может, даже все. Дева Мария выносила первого в мире клона.
По правде сказать, я уже давно думал об этом. Откуда еще могли взяться божественные гены, как не от самого Бога? Аделина пристально посмотрела на него.
– Ты наверняка в курсе, что Папская академия примет решение не в пользу клонирования человека.
Феликс закатил глаза.
– Конечно примет. Но я-то ученый, и в этом отношении мое мнение может расходиться с ватиканским.