Более того, включение некоторых благ в рыночное распределение компрометирует сами эти блага, лишая их ценности. Так, если правосудие сделать рыночным благом, то оно просто перестанет быть правосудием. Но есть и менее очевидные случаи – блага, получение которых сопряжено с издержками (не обязательно в виде денег – это может быть и потраченное время), но которые не могут распределяться по аукционному принципу без потери в ценности самого этого блага. Примером могут служить удовлетворение от сопричастности к творчеству, к искусству, к той или иной человеческой общности. (Интересные рассуждения на эту тему можно найти в работе профессора Гарвардского университета М. Сэндела "Что нельзя купить за деньги". См.: Sandel M. What Money Can’t Buy – the Moral Limits of Markets. L.: Penguin, 2012.)
26
В последнее время явственно проступает тенденция распространить экономический принцип рационального выбора на все сферы жизни, включая секс, брак, воспитание детей, образование, политику, безопасность и т. д. Яркий пример – опубликованная в 1976 г. книга Гари Беккера из Чикагского университета ( Becker G. The Economic Approach to Human Behaviour. Chicago, 1976). Согласно этому принципу, все человеческие отношения – рыночные. Иногда для этого и предмет экономики как науки (economics) трактуют расширительно, включая в него все человеческие отношения (а не только отношения по поводу производства, распределения и потребления экономических благ). В этом случае применение рыночного принципа, или рационального выбора, ко всем сферам жизни кажется естественным, а сама экономика трактуется как наука о стимулах человеческого поведения.
27
Galbraith J.K . The Affluent Society. Penquin Books, 1958.
28
Marcuse H. One-Dimensional Man: Studies in the Ideology of Advanced Industrial Society. Boston: Beacon, 1964.
29
Как пишет по этому поводу Роберт Шиллер, "капитализм производит не только то, что соответствует желаниям людей, но и то, что они считают соответствующим их желаниям. Он может производить лекарства, чтобы лечить болезни <…> Но если это будет приносить прибыль, <…> он будет производить и туфту под видом снадобья. Более того, он будет производить потребность в этой туфте" (FT. 2009. March 8).
30
Насколько я понимаю, однозначного общепризнанного критерия, отделяющего предприятия "новой" экономики от старой, не существует, но условно таким критерием можно считать высокие темпы обновления продукции и большую долю затрат на разработку новых видов продукции в ее стоимости.
31
Правда, примеров последнего здесь тоже не счесть, и с точки зрения если не количества случаев, то хотя бы сумм причиненного ущерба эта сфера легко даст фору всем остальным. Десятизначные суммы в долларах, которые фигурировали в делах трейдеров Ника Лисона, Ясуо Хаманака, Жерома Кервьеля, или размер финансовой пирамиды Бернарда Мэдоффа, превышавший, по его собственному признанию, 50 млрд долл., – это, конечно, редкие исключения, но то, что средний размер возможных хищений и мошеннических операций здесь на порядок выше, чем в большинстве альтернативных финансовому сектору сфер, не вызывает сомнений.
32
Речь идет о тогдашнем президенте Франции Н. Саркози, канцлере Германии А. Меркель, экс-премьере Великобритании Э. Блэре, экс-президенте ЕБРР Ж. Аттали и др.
33
См. Явлинский Г . Перспективы России. М.: Галлея-Принт, 2006. С. 41.
34
Как пишет по этому поводу специалист по развивающимся рынкам из "Морган Стэнли" Р. Шарма, "представление о широком сближении уровней развивающегося и развитого миров – это миф. <…> По состоянию на 2011 г., разница в подушевом доходе между богатыми и развивающимися странами не отличается от соответствующего показателя в 1950-е годы". "Хотя мир может ожидать новых прорывов отдельных стран с низким уровнем доходов, на уровне стран с высокими и средними доходами новый экономический миропорядок будет, скорее всего, больше похож на старый, чем предсказывает большинство экспертов <…> Очень немногие когда-либо достигнут уровня доходов развитого мира" (Foreign Affairs. 2012. November-December. P. 3, 7).
35
В статье И. Валлерстайна, известного социолога из Йельского университета, и Г. Дерлугьяна, примерно так же описывающей логику современного разделения труда между центральной зоной мирового капитализма и его периферией, Китай, наряду с Россией, отнесен к зоне "полупериферии", которая "сочетает в себе черты продвинутости центра с периферийными свойствами социоэкономической отсталости". Полупериферийные страны "в некоторые периоды могут двигаться вверх в мировой иерархии, в другие периоды кажется, что они теряют ранее достигнутые преимущества и скользят вниз" (Эксперт. 2012. № 1 (784). 26 декабря – 15 января).
36
Безусловно, существуют значительные цивилизационные и культурные особенности России, сложившиеся за тысячелетие ее истории, существенно отличающие ее от других стран и народов. Но учет этих особенностей, по моему глубокому убеждению, относится к методам и способам осуществления модернизации и реформ, к тому, как их эффективно воплощать в жизнь, а не к тому, куда двигаться и какой должна стать Россия.
37
Собственно, именно поэтому я и характеризовал российский капитализм как "периферийный", а не "государственный" или "государственно-криминальный", как предпочитают называть его некоторые критически к нему настроенные экономисты. Мне кажется, это правильней, поскольку малоприятные черты и характеристики нашей сегодняшней реальности, отличающие ее от современного Запада – не только и, возможно, не столько признаки какой-то управленческой беспрецедентности, особости или изначальной неправильности российской версии капитализма, сколько следствие ее удаленности – исторической и экономической – от его современного ядра.
Это, однако, вовсе не снимает вины с тех, кто после крушения СССР формировал и продолжает формировать именно такую парадигму развития.
Естественно, многие столь же малопривлекательные черты современного российского капитализма, как я пытаюсь показать в этой книге, являются общими и для России, и для Запада.
38
Как я пытался показать ранее, в том числе в названных выше работах, крупные частные компании в наших условиях не являются в строгом смысле этого слова частной собственностью контролирующих акционеров. В случае продажи или конвертации активов в иные формы они не являются полностью свободными в своих действиях, а выгода, которую они могут извлечь для себя лично из распоряжения формально принадлежащей им собственностью, реально ограничена отношениями с административной властью различного уровня.
39
Кстати говоря, не нужно думать, что это сугубо российское явление – вопрос о социальном смысле и роли современного бизнеса (а что такое бизнес, как не использование ресурсов общества для предпринимательства с извлечением при этом личной выгоды) на современном нам Западе дискутируется с не меньшей остротой, о чем я еще буду говорить далее.
40
Частично повторюсь, но еще раз подчеркну, что распад "советской" экономической и политической системы, по большому счету, был следствием глубинных объективных процессов, разворачивавшихся в СССР еще с 1960-х годов. А именно: во-первых, неизбежного усложнения экономики по мере ее развития, что делало все более проблематичным сохранение административного контроля над огромной совокупностью связей и отношений в национальном хозяйстве, а во-вторых, постепенного открытия страны для внешнего мира. При этом оба процесса находились в неразрывной связи: рост технического уровня продукции и сложности производственных процессов делал неизбежным допущение более существенных, регулярных и все менее контролируемых контактов с внешним миром. Одновременно открытие страны, в свою очередь, неизбежно вело к дальнейшему усложнению экономики и общества, удерживать централизованный контроль над которыми становилось все более затратно, да и просто нереально.
41
В связи с этим характерно такое признание А.Чубайса по поводу приватизации первой половины и середины 1990-х годов: "Приватизация в России вообще не была экономическим процессом. Она решала совершенно другого масштаба задачи, что мало кто понимал тогда, а уж тем более на Западе. Она решала главную задачу – остановить коммунизм" (www. youtube.com/watch&v=r88sLuXWTCY).
42
Кстати, это касается не только России, но и других стран бывшего Советского Союза, и бывшей Югославии, и некоторых других. Незамысловатая формула, согласно которой критерием прогрессивности и демократичности является отношение к странам, которые по определению считаются их образцом, широко применялась и продолжает применяться для всего посткоммунистического пространства.
43
В докладе комиссии конгресса США в 2000 г. о политике администрации Клинтона в отношении России (Cox Report) прямо говорилось, что американская администрация не поддерживала демократическую оппозицию в России потому, что, поддержав ее, она тем самым признала бы Ельцина не демократом, а его политику недемократической.
44
Главные фигуры, которые публично и безоговорочно поддерживал Запад, были людьми, вызывающими предельно негативные чувства у абсолютного большинства населения России, их просто ненавидели в собственной стране. Заслуженно или нет – другой вопрос. (На мой взгляд, во многом заслуженно.) И тем самым в политическом ракурсе факт заключался в том, что Запад в России был представлен самыми непопулярными фигурами.
45