Христианство основывается на иудаизме, вбирает в себя многие компоненты греческого мышления и придает совершенно новое направление идее спасения, подаваемой экономически как ис‑купление и прощение наших долгов, называемых нами грехами. В такой форме вера является неотъемлемой частью развития евро‑американской цивилизации последние две тысячи лет. Но это не единственная причина, по которой нам следует обратиться к христианству. Некоторые современные экономисты пишут, что экономика сегодня ближе к Фоме Аквинскому, чем к Исааку Ньютону, так как экономические риторика и аргументация (а нередко и реально используемая, а не декларируемая методология) уж очень часто больше напоминают доводы и утверждения, звучащие во время теологических дискуссий, чем обоснования и доказательства, используемые на семинарах по физике. А это, кроме всего прочего, находится в прямом противоречии с тем, как экономика сама себя презентует.
Экономические притчи
Новый Завет (или, лучше, Новое Соглашение) и экономика связаны друг с другом гораздо больше, чем можно подумать. Из тридцати изложенных в нем притч христовых девятнадцать (!) имеют экономический или социальный контекст: о вдове, потерявшей монету; o деньгах, когда Иисус наказывает раба, не пустившего в оборот доверенные ему средства; о нечестном управляющем; о наемных работниках; о двух должниках; о богатом глупце и т. д. Было отмечено, что в Библии можно найти тысячи стихов, касающихся экономических и социальных тем, вопросов справедливости, богатства или денег. Подобные сюжеты в Ветхом и Новом Заветах находятся на втором месте по частоте их использования (после идолопоклонства). Что касается Нового Завета, то вышеуказанным темам посвящен в среднем каждый шестнадцатый стих, а в Евангелии от Луки вообще каждый седьмой.
Самая длинная и, возможно, известная речь Иисуса, Нагорная проповедь, начинается словами: "И Он, отверзши уста Свои, учил их, говоря: Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное". Бедность, доминантная экономическая тема, присутствует здесь (в весьма своеобразном словосочетании "нищие духом") сразу в начале. Блаженны и "алчущие и жаждущие… ибо они насытятся". Если бы мы хотели пуститься в более глубокое теологическое толкование, то становится очевидным, что Иисус перевернул теорему максимизации. Нехватка чего‑либо, нищета (духа и брюха) являются не недостатком, а благом для человека. В самой совершенной молитве Иисуса "Отче наш" просьба "хлеб наш насущный дай нам на сей день" тоже стоит сразу в начале, после мольбы о приходе Царства Божьего. Между прочим, ключевой термин Нового Завета evangelium первоначально имел значение не только "доброй вести", но и "вознаграждения", вручаемого гонцу, ее принесшему (сообщение о неожиданной победе, например).
И в заключение еще один пример важности роли экономических отношений и хозяйственной политики в Новом Завете, взятый из Откровения Иоанна Богослова, последней книги Библии. В конце времен при царстве Антихриста не имеющие на себе "знак зверя" будут наказаны и отлучены от общества тем, "что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать".
Прости нам наши долги
Значительная часть христианского учения, что удивительно, строится на экономической терминологии и использовании хозяйственного и социального контекстов. Самую важную взаимосвязь этой религии и рассматриваемой нами науки мы, возможно, найдем в продолжении молитвы "Отче наш":
И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим.
На греческом языке, на котором написан Новый Завет (так же, как на арамейском, латыни и, в конце концов, на современном немецком), слова "вина", "долг" значат "грех". В значении "вина", "долг" мы сегодня произносим эти слова гораздо чаще, чем в несколько отдаленном уже от нас смысле "грех", "грешник".