--Никогдатакойсноровки не видал. Тыкто?
Какого полка?
--ХрестьянаЛибенавинаполкатретьеймушкетерскойротыпоручик
Корнейка Фондорн! -- гаркнул Корнелиус без запинки и почти без акцента.
--Немчин? --спросил боярин и сразу, не дожидаясь ответа, задалеще
нескольковопросов,такчтосталовидно--человекумаскорого,
нетерпеливого. -- Сколько лет как вРоссиювыехал? Или из "старых немцев"?
Где ротный капитан? Почему на барабане сидел, когда рота палила?
Фон Дорн стал рапортовать по порядку, стараясь делать поменьше ошибок.
-- Точно так, немец. Выехал тому полгода. (У боярина удивленно дрогнули
брови).КапитанТвороговнедужен.Анабарабанесиделнарочно. Будто
турецкий пуля командир сразил, а это ничего, бою не помеха. Если так палить,
рота отлично может и совсем без командир.
-- Это какой такой Творогов? -- спросил Матфеев арапа.
Черный человек сказал -- вольно, спокойно, будто равному:
-- Овсейка Творогов,из боярскихдетей. Сам он солдат выучитьтак не
мог --по все дни пьяныйваляется. Гнатьбы его,бражника, вшею, да он
Хованскому, князь Ивану, крестник. Я ж говорил,боярин, стоит на ученье это
поглядеть. И на поручика этого. Кого ж лучше вместо Митьки?
Корнелиуспокосилсянаудивительногоарапа.Всезнает,дажепро
овсейкино пьянство!
Министр-канцлер внимательнорассматривал фон Дорна, что-то прикидывал.
Чегождатьот этого осмотра, было неясно, но чутьеподсказало поручику --
сейчас,всию самуюминуту,решается его судьба, и от такого соображения
Корнелиус стиснул зубы, чтоб не застучали.
-- Ну гляди,Ванька.--Матфеевпотер веки(пальцы убоярина были
сухие, белые, с перстнями). --Натебя полагаюсь. Разъясни капитану, что к
чему, а я в Грановитую, Думу сидеть.
Повернул аргамака, взял ходкойрысью в сторону заставы. Дворянесвиты
заспешили садиться в седла, ливрейные скороходы припустилибыстрее лошадей.
Остался подлеКорнелиусаодинарапВанька.Тожерассматривал,даеще
внимательней, чем министр. Глаза у черного человека были большие, круглые, с
белками в красных прожилках.
ФонДорн всталповольнее -- всеж таки не перед канцлером, ношляпу
пока не надевал.
Чтоб не молчать, сказал:
-- Я не капитан -- поручик, боярин путал.
-- Артамон Сергеевич никогданичегоне путает, --медленно, негромко
проговорил Ванька. -- Он до всякой мелочи памятлив, все помнит и к оговоркам
привычкине имеет.Раз сказал"капитан",стало быть.Корней, тытеперь
капитан и есть. И не просто капитан,аначальникМатфеевской мушкетерской
роты.
Про эту ротуфонДорн, конечно, слышал. Царская лейб-гвардия, состоит
на канцлеровом довольствии. Там простой мушкетер получаетжалованья больше,
чемобычный полковойпоручик,даживутпо-барски,навсемготовом.