Он крикнулслужанке заварить свежего кофедапринести из погреба
можжевеловой и, улыбаясь в усы, стал рассказывать такое, что фон Дорн только
ахал.
-- В шахматы играете? -- спросил Либенау.
-- Иногда. Не очень хорошо, но когда нужно скоротать зимний вечерок...
-- Запрещено, -- отрезал полковник.-- За эту богомерзкуюзабаву бьют
кнутом... А табак нюхаете?
-- Нет, у меня от него слезы -- не остановишь.
--Авыкак-нибудьпонюхайте прилюдно--просто изинтереса,--
предложилковарный хозяин.-- Вамза это по закону нос отрежут, так-то! С
собаками игратьнельзя,на качелях качатьсянельзя,смотретьналуну с
началаеепервой четвертинельзя. Скороначнется жара,духота, таквы,
дружище,невздумайте купатьсяв Яузево время грозы. Это колдовство--
донесут, на дыбе изломают.
-- Хорошо, что вы меняпредупредили, -- поблагодарил взмокшийот всех
этих извещенийКорнелиус. -- Акакие-нибудьневинныезабавы дозволяются?
Потанцевать с дамами, послушать музыку?
-- Унас на Кукуеможетечувствовать себя, как в Германии, тут у нас
свои законы. Но на Москве музыки небывает -- православная церковь почитает
скрипки, виолы, флейты и прочие инструменты сатанинским ухищрением.
От упоминания о церкви мысли фон Дорна приняли иное направление.
-- Какой вы веры, господин Либенау? -- осторожно спросил он. -- Римской
или реформатской?
-- Я родомиз Нассау,-- благодушно ответил полковник, -- стало быть,
протестант.Вы-то, поди, католик, разродомиз Вюртемберга? Это ничего, я
придерживаюсь того взгляда, что вера -- дело личное.
-- Да, -- с облегчением сказал Корнелиус. -- Я католик и почти месяц не
был на исповеди. Где мне найти священника?
-- Нигде. -- Старый вояка сочувственно развел руками. -- Латинская вера
в Московии строго-настрого запрещена.Нас, протестантов, ещетерпят, но ни
католического священника, ни костела вы здесь не найдете.
-- Как же жить без исповеди и причастия? -- ужаснулся фон Дорн.
-- Ничего, живут, -- пожал плечами Либенау. -- Молятся перед образом. А
ктопохитрее --переходит в русскуюверу. Заэтоположено повышениепо
службе, щедрыйподарок от царя. ПерекрестужитьвСлободе необязательно,
можнои вМоскве. Ижениться нарусскойтожеможно. Многие так делают,
особенно из торгового сословия, -- презрительно скривился полковник. -- Ради
выгоды. Пройдет поколение, другое, и добрая европейская фамилия вырождается,
такой уж тут воздух. Тех, кто здесь родился, "старыми немцами" зовут, а мы с
вами --"новыенемцы". Вотявидел изокнарядомс вами толмача Пашку
Немцерова.Егодедбыл лучшийчасовщикв СтаройНемецкойслободе,да
польстился на царские заказы, перекрестился.Прошло полвека, и вот вам плод
ренегатства -- этакий ублюдок Пашка, и не немец, и не русский. Видали у него
налбу шишку? Это от молитвенного усердия, все земные поклоны кладет.