Перед встречейс отчизной Николас прошел курс аутотренинга, призванный
поколебать наследственное предубеждение.
Предположим,Россия --странанеслишком симпатичная, говорилсебе
магистр.Политическисомнительная,цивилизационноотсталая,ктомуже
нетвердыхморальных устоев. Ноэто всепонятия относительные. Кто сказал,
что Россию нужносравниватьсблагополучнойАнглией, котораяперешлак
пристойной жизни на сто или двести лет раньше? А почему не с Северной Кореей
или Республикой Чад?
К тому же и к англичанам уФандорина претензий хватало. Нация каких-то
армадиллов,каждыйсампосебе,тащитнасебесвойпанцирь--не
достучишься. Да и стучатьсяникто не станет, потому что это будет считаться
вторжением в приватность. А хваленое британское остроумие! Господи, ни слова
в простоте, все с ужимкой, все ссамоиронией.Развевозможно поговорить с
англичанином накакую-нибудь "русскую" тему вроде добраи зла,бессмертия
или смысла бытия? Невозможно. То есть, конечно, возможно, но лучше не стоит.
Иеще теплилась надежда на внерациональное, интуитивное -- нарусскую
кровь,славянскуюдушу иголоспредков.Вдруг, когда заокнамивагона
потянутся скромныеберезовые рощицы иосиновыеперелески, а на станциис
перронадонесутся голоса баб, продающихсмородину и семечки (или что у них
там теперь продают на перронах?), сердце стиснет от глубинного, сокровенного
узнавания, и Николасувидит ту самую, прежнюю Россию, которая, оказывается,
никуда не делась, а просто постарела -- нет, непостарела, а повзрослела --
на сто лет. Ужасно хотелось, чтобы именно так все и вышло.
x x x
ВоточемдумалмагистристорииН.Фандоринподперестукколес
фирменногопоезда"ИванГрозный",доматывавшихпоследниекилометрыдо
латвийско-русской границы. Жалко,почти совсем стемнело, и пейзаж заокном
сливалсяв сине-серую массу, оживляемую редкими огоньками,даещемистер
Калинкинс очень уж отвлекал своим далеким от совершенства английским.
Сначала, когда онжаловался натрудности спроникновением латвийских
молочныхпродуктов наевропейский рынок, было еще терпимо. Фандоринхотел
былодатькоммерсантудобрыйсовет: забытьоевропейскомрынке,куда
латвийскую фирму все равно ни за что не пустят -- своих коров девать некуда,
а вместо этоголучшедружить с русскими ирадоваться,что под боком есть
такойгигантскийрыноксбытасметаны.Хотелдатьсовет,давовремя
удержался. Была у Николаса вредная, неизлечимая привычка -- соваться к людям
снепрошеными советами,что вАнглии считается неприличным идажевовсе
невообразимым.Затридцатьслишнимлетжизни наБританскихостровах
Фандорин столько раз прикусывалсебе язык, уже готовый самым беззастенчивым
образомвторгнуться в чужую privacy, что даже удивительно, как сей коварный
инструмент не был откушен начисто.