Успехом аргентинской дипломатии явилось соглашение с МВФ в июле 2002 г. о предоставлении Буэнос-Айресу годовой отсрочки в погашении долга Фонду в размере около 1 млрд дол. Однако до генерального соглашения было еще далеко. 16 августа в адрес Фонда был направлен аргентинский проект письма о намерениях, учитывавший некоторые требования МВФ, но весьма прохладно воспринятый в Вашингтоне, где продолжали настаивать на ряде пунктов, неприемлемых для Розового дома. В частности, международные финансисты требовали принятия пакета новых налогов и достижения в среднесрочной перспективе профицита бюджета на уровне 4–5 % ВВП. Ни то, ни другое было ни политически, ни технически невозможно, поскольку первая мера (будь она принята) задушила бы остатки предпринимательской активности, а вторая могла окончательно "добить" еще остававшиеся программы социальной поддержки неимущих слоев населения, находившихся в отчаянном положении. Твердая позиция позволила Аргентине сохранить тенденцию к восстановлению экономического роста и не допустить нового социального взрыва. Конкретным знаком некоторого улучшения ситуации в стране стала объявленная 22 ноября 2002 г. отмена "corralito". С начала декабря в свободный денежный оборот поступило свыше 21 млрд песо, в течение года замороженные на банковских счетах. Одновременно было заявлено о планах некоторого повышения тарифов на коммунальные услуги (на этом особенно настаивал МВФ).
Между тем в самом Фонде обозначилось расхождение во мнениях. Накануне Рождества 2002 г. "железная леди" Э. Крюгер заявила: "Для соглашения с Аргентиной все еще отсутствуют необходимые условия", что вызвало возражения членов Совета директоров, которые настаивали на скорейшем подписании соглашения342. Нужно отдать должное аргентинской стороне: администрация Э. Дуальде воспользовалась ситуацией, и 16 января 2003 г. Р. Лаванья подписал соглашение с МВФ, за которое Буэнос-Айрес боролся 11 месяцев. Соглашение имело принципиальное значение. Во-первых, это означало урегулирование отношений не только с Фондом, но и с другими финансовыми организациями: Всемирным банком и Межамериканским банком развития. Тем самым достигалась тактическая цель разбить единый фронт кредиторов. Во-вторых, в чисто техническом плане Аргентина обретала крайне необходимую ей финансовую передышку, поскольку получала согласованную отсрочку платежей по долгам МВФ, ВБ и МАБР на общую сумму свыше 16 млрд дол.343
Усилия аргентинского правительства и всего общества в 2002–2004 гг. позволили остановить уже превратившееся в доминанту национального развития сползание страны в экономическую пропасть, сдержать процесс дальнейшего разрушения хозяйственной и политической жизни государства. Но беспрецедентная глубина падения обусловила чрезвычайно болезненный сценарий выхода из кризиса, потребовала значительных жертв и нестандартных решений. Работа по восстановлению нарушенных механизмов общественного воспроизводства властно диктовала необходимость национальной консолидации и вывода населения из состояния политического отчаяния.
Социальное положение и проблема бедности
При всей сложности и многогранности экономических задач восстановительного периода самым драматичным для Аргентины стал социальный шок, потрясший всю нацию. Вполне можно констатировать, что именно протестный общественный взрыв в декабре 2001 г. покончил (по крайней мере, на время) с неолиберальным экспериментом и вынудил местный правящий класс приступить к реформированию рыночных реформ 1990-х годов [51] .
В период 1998–2002 гг. произошло максимальное за всю аргентинскую историю ухудшение определяющих социальных показателей: индексов безработицы и бедности (см. рис. 8.1). Как видим, более половины населения страны оказалось за чертой бедности, а работу потерял каждый четвертый экономически активный аргентинец.
Рис. 8.1. Основные параметры социального кризиса (в %)
Источник. Dos siglos de economia argentina (1810.2004). P. 466; Argentina Macroeconomic Databook, осtubre 2008. www.ecometrica.com.ar
Приведем ряд данных, характеризующих динамику роста числа и положение "новых бедных". В период с октября 2001 г. по октябрь 2002 г. количество граждан, живших (по принятым критериям) в условиях бедности и нищеты, возросло на 7,3 млн чел., т. е. в среднем увеличивалось на 600 тыс. в месяц. Одновременно произошло резкое акцентирование дифференциации доходов. Этот процесс зародился еще в середине 70-х годов XX в., но особенно ускорился в ходе неолиберальных реформ, а затем кризисных потрясений начала нового века. Если в 1974 г. на долю 10 % самого необеспеченного населения приходилось 2,3 % валового национального дохода, то в 2002 г. этот показатель снизился более чем вдвое и составил 1,1 %. В то же время доля 10 % наиболее состоятельных граждан возросла с 28,2 до 37,6 %. Таким образом, разрыв между этими группами, даже по официальным данным, составил порядка 35 раз, а на самом деле был еще больше, так как хорошо известны десятки способов богатой части населения скрывать истинные масштабы доходов. Как бы подтверждая это, министр внутренних дел в правительстве Н. Киршнера Анибаль Фернандес указал, что соотношение между доходами 10 % самых богатых и 10 % самых бедных как минимум составляло 40:1344.
Чрезвычайные экономические обстоятельства, в которых в период рецессии, а затем кризиса оказалась значительная часть аргентинского общества, и неспособность властных структур решить их материальные проблемы заставили миллионы обездоленных аргентинцев изыскивать любые способы самосохранения. В частности, приспособление населения к жесткому режиму выживания в условиях кризиса проявилось в резком увеличении числа так называемых "картонерос" - собирателей картона и бумаги (выражаясь нашим языком – макулатуры), которые десятками тысяч ежедневно приезжали в столицу из бедных районов Большого Буэнос-Айреса и вели "раскопки" в грудах городского мусора, выбирая то, что можно продать на утилизацию. Причем в числе "картонерос" все чаще встречались представители среднего класса.
Изменения в условиях жизни большинства аргентинцев обусловили быстрое распространение и такого феномена, как движение пикетчиков ("пикетерос"). Следует заметить, что пикеты как форма социального протеста известны в Аргентине с начала XX в. Тогда их организаторами выступали анархисты и социалисты, превратившие пикетирование в одну из популярных форм борьбы рабочего класса. Современный этап развития борьбы "пикетерос" берет начало в июне 1996 г., когда сотни уволенных рабочих нефтяной компании ЯПФ заблокировали национальную автостраду № 22, протестуя против закрытия их предприятия. В последующие годы практика пикетирования (причем не только дорог, но и промышленных предприятий, банков, магазинов, общественных и государственных учреждений) нарастала, как снежный ком: в 1998 г. – 51 пикет, в 1999 г. – 252, в 2000 г. – 514, в 2001 г. – 1383, в 2002 г. – 1609 пикетов. В июле 2001 г. прошла Первая национальная ассамблея пикетчиков , продемонстрировавшая их стремление к координации действии в масштабах страны. "Пикетерос" превратились в реальную общественную силу, выставлявшую условия государственной власти и нередко добивавшуюся удовлетворения своих требований.
Правительства Э. Дуальде и Н. Киршнера долгое время не располагали достаточными возможностями для решительного подавления "пикетерос", даже когда имели место очевидные нарушения закона и происходили кровавые столкновения с силами правопорядка. Розовый дом предпочитал занимать выжидательную позицию, не отказываясь от контактов с лидерами пикетчиков и явно рассчитывая, что постепенное улучшение экономического положения снизит накал страстей и движение "пикетерос" пойдет на убыль. Неудивительно, что такая позиция властей являлась объектом критики как со стороны значительной части истеблишмента (в том числе и в перонистской партии), так и в ряде ведущих средств массовой информации. В частности, на страницах крупнейшей в стране газеты "Кларин" Н. Киршнеру постоянно бросали упреки в бездеятельности перед лицом беспорядков, провоцируемых пикетчиками.
Еще одно неординарное общественное явление (хорошо, впрочем, известное россиянам), получившее распространение в Аргентине в годы кризиса, – бартер, т. е. натуральный обмен. В начале текущего столетия аргентинская экономика вошла в состояние, которое в науке называют "ригидным". Это означает сочетание низкого платежеспособного спроса с высокими производственными издержками, следствием чего становится сокращение прямых денежных продаж и возникает необходимость применения специальных форм неденежных расчетов. Не имея наличных денег, тысячи аргентинцев в различных районах страны объединились в своего рода "супермаркеты бедных", где происходил прямой обмен одних товаров или услуг на другие. Впервые подобный "шопинг" появился в 1995 г. в одном из районов Большого Буэнос-Айреса, но "расцвет" бартера пришелся на 2001–2002 гг. К августу 2002 г. эта практика охватила до 6 млн человек, которые осуществляли свои обменные операции в 8 тыс. "бартерных клубов", разбросанных по всей стране345.