Венгрия
Лилия Шевцова (ведущий исследователь Московского центра Карнеги):
От имени Московского центра Карнеги и Фонда "Либеральная миссия" приветствую наших уважаемых венгерских друзей, и прежде всего вас, господин посол. Мы собрались здесь, чтобы узнать об особенностях посткоммунистической трансформации вашей страны, о том, как и насколько успешно осуществлялась и осуществляется ее модернизация. Но сначала я позволю себе небольшой экскурс в свое собственное прошлое.
Рядом со мной сидят Игорь Клямкин и Андрей Липский. Когда-то мы работали в одном исследовательском учреждении – в Институте экономики мировой социалистической системы под руководством Олега Богомолова. Мои коллеги пришли туда позже меня и вряд ли помнят, какое место в работе института в брежневскую эпоху занимала Венгрия. А я помню, как мы пытались убедить ЦК КПСС в том, что венгерские реформы Яноша Кадара нужно поддерживать, что они не подрывают основы социализма, а укрепляют их. И академик Богомолов, надо отдать ему должное, всегда говорил: "Пишите так, чтобы они поняли, что Венгрия – это хорошо". Потому что тогда почти все в Политбюро и в ЦК полагали, что венгры делают черт знает что. И вот сегодня, спустя много лет, я думаю: а что было бы, если бы мы их убедили, что Венгрия – это действительно хорошо и что СССР надо следовать по ее пути?
Ответ очевиден: тогда Советский Союз обвалился бы на десять или двадцать лет раньше, чем обвалился. Потому что и в самой Венгрии спасти социализм посредством его реформирования не удалось. Но уникальный опыт вашей страны позволяет ставить и вопрос о том, создавало ли такое реформирование более благоприятные, чем в других странах, предпосылки для трансформации социалистической экономики в либерально-рыночную.
С этого вопроса я и предложила бы начать обсуждение социально-экономических аспектов венгерской модернизации, которое будет вести Игорь Моисеевич Клямкин.
Экономическая и социальная политика
Игорь Клямкин (вице-президент Фонда "Либеральная миссия"):
Я тоже приветствую венгерских гостей. Спасибо, что откликнулись на наше приглашение. Мне кажется, Лилия Федоровна Шевцова наметила правильное русло для начала разговора. В 1968 году Венгрия стала реформировать социалистическую экономику, соединяя ее с рыночными механизмами. И хотелось бы знать: это раннее начало помогло вам в конце 1980-х и в 1990-е годы или, наоборот, помешало?
Арпад Секей (посол Венгрии в РФ):
Вопрос совершенно уместный. Если отвечать на него одним словом, то можно сказать: да, помогло. А если более развернуто, то начать придется не с 1968-го, а с 1956 года.
События, которые тогда произошли, официально оценивались как контрреволюция. Но уже в декабре 1956 года было принято постановление венгерского ЦК, в котором причины этой "контрреволюции" были названы правильно. Было сказано, что они не столько внешние, сколько внутренние. Констатировалась ошибочность экономической политики венгерского правительства – прежде всего аграрной. Речь шла и о разорительности непомерно высоких налогов на сельских хозяев, и о бессмысленности насильственной организации сельскохозяйственных кооперативов. Аграрной реформе, направленной на развитие крестьянской самостоятельности и инициативы, был дан старт уже в самом начале 1957 года.
Что касается реформы управления экономикой в целом, то она действительно была запущена с 1 января 1968 года. Но до этого она в течение пяти-шести лет целенаправленно и тщательно готовилась. Такая основательность проработки поучительна и сегодня, как поучительно и то, что правительственное постановление о реформе было принято в 1966 году, т. е. до того, как она началась. Иными словами, институтам и людям, которым предстояло проводить ее в жизнь, было предоставлено время для того, чтобы к ее практическому осуществлению подготовиться.
Это была грамотно спланированная реформа, открывавшая для страны хорошие перспективы. И она была бы гораздо более успешной, если бы ее развертывание не блокировалось постоянным давлением со стороны Москвы. Не забудем и о том, что 21 августа того же 1968 года, в котором началась наша реформа, в Прагу были введены войска Варшавского договора. Это, понятно, не способствовало созданию благоприятной политической атмосферы для проведения намеченных преобразований. Но они тем не менее продолжались…
Игорь Клямкин: Я хочу кое-что для себя уточнить. Реформа социалистической экономики не могла иметь другой цели, кроме укрепления социализма. Вы считаете, что эта цель, не будь давления Москвы, могла быть в Венгрии осуществлена? Чему способствовали реформы Кадара – динамизации социалистической экономики или созданию предпосылок для ее демонтажа?
Арпад Секей:
Это была реформа социалистической экономики, которая готовила выход за пределы социализма и позволила осуществить такой выход относительно плавно и безболезненно. Думаю, что Венгрия оказалась больше готова к нему, чем другие страны с коммунистическими режимами.
К концу 1980-х годов у нас уже был опыт использования рыночных механизмов и рычагов в торговле, сельском хозяйстве, легкой промышленности. Легально существовал мелкий частный бизнес. Еще в начале 1980-х было разрешено создание небольших предпринимательских объединений. Люди получили возможность, работая на государственном предприятии, в нерабочее время заниматься предпринимательством. С одной стороны, это повлекло за собой дополнительные нагрузки и даже перегрузки (рабочий день увеличивался на несколько часов), но с другой – стимулировало формирование предпринимательских качеств, давало толчок развитию предпринимательской инициативы и появлению в Венгрии бизнес-среды.
Постепенно, шаг за шагом реформируя социалистическую экономику, Венгрия уже тем самым меняла сам тип этой экономики, а вместе с ней и атмосферу в обществе, психологию людей. Понятно, что Запад всячески этому содействовал, прекрасно понимая, куда ведут венгерские реформы.
В 1982 году нас приняли в Международный валютный фонд, что было крайне важно для правительства Кадара, нуждавшегося в займах. Но это сопровождалось различными требованиями – в частности, касающимися права свободного выезда в западные страны. И в 1988 году венгры получили заграничные паспорта и возможность выезда за рубеж без венгерской визы. А это, в свою очередь, привело к тому, что в стране в ограниченных пределах получила хождение иностранная валюта. Ведь право свободного выезда сопровождалось появлением многочисленных венгерских туристов, которым с нашими форинтами за границей делать было нечего. И пришлось здесь же, в Венгрии, обеспечивать их обмен на твердую валюту.
И институциональная среда, необходимая для функционирования рыночной экономики, у нас тоже начала формироваться еще при социализме. В 1986 году был принят закон о так называемой двухступенчатой банковской системе, отделявший коммерческие банки, которых тогда еще не было, от банка национального. И уже в январе следующего года такие банки возникли (на активах национального банка). Было определено, что тяжелую промышленность будет обслуживать венгерский кредитный банк, внешнюю торговлю – внешнеторговый банк и т. д. А в 1988 году появился закон о коммерческих организациях, с некоторыми изменениями действующий и сегодня. Он регулирует деятельность всех наших акционерных обществ.
Игорь Клямкин: Правильно ли я понял, что либерализация экономики была в Венгрии не единовременным актом, а длительным процессом?
Арпад Секей: Именно так. И к этой либерализации люди постепенно привыкали, ее последствия не становились для них шоком. А тот факт, что она оказывалась не в состоянии вывести социалистическую экономику из кризиса, подводил и политическую элиту, и значительную часть общества к мысли не о том, что реформы вредны, а о том, что при существующем общественном строе они не могут быть доведены до конца. Или, говоря иначе, к мысли о необходимости реформы политической.
Евгений Сабуров (научный руководитель Института развития образования при Высшей школе экономики): Говоря о либерализации, вы даже не упомянули об освобождении цен. Поляки освободили их в 1989 году уже после того, как коммунистический режим был демонтирован и состоялись свободные выборы, приведшие к власти либеральных реформаторов. А когда было отменено административное регулирование цен в Венгрии?
Арпад Секей:
Формально это произошло в 1990 году. Реально же цены на 90% вышли из-под административного контроля еще при кадаровском режиме. И это тоже был не единовременный акт, а своего рода ползучий процесс, начавшийся после вступления в МВФ и продолжавшийся несколько лет.
В 1989 году цены административно удерживались только на бензин и топливо. А в 1990-м наше первое демократическое правительство, освободив цены и на бензин, столкнулось с жестким сопротивлением таксистов, которые заблокировали все дороги в Будапеште и по всей стране. Но правительство эту атаку выдержало и не отступило.
Игорь Клямкин: Итак, Венгрия обошлась без шоковой терапии, вам удалось осуществить плавную либерализацию экономики. Вы считаете, что венгерский путь лучше других? Если да, то в чем видите его преимущества?
Арпад Секей:
Уверенно я могу утверждать лишь то, что для Венгрии "бархатный" вариант оказался полезным. Сегодня это признается подавляющим большинством экспертов. У нас не было такого обвального спада производства, который происходит обычно при шоковой терапии. С 1989 года до начала экономического роста в 1995-м ВВП уменьшился у нас примерно на 15-20%, что относительно немного.