В России существуют так называемые рейдеры, причем существуют, так сказать, институционально и публично. То есть практически официально сформировалась такая профессия – рейдер. Он известный человек, с ним считаются, интервью с рейдером печатает ведущая деловая газета, появились первые книги о них. Того и гляди, какой-нибудь именитый рейдер запустит авторскую передачу на российском телевидении. Или начнет вести мастер-класс в учебном заведении. А ведь если исходить из базового принципа, что частная собственность священна, то рейдеров государство – любое! – должно уничтожать сразу. Но в России это едва ли не официальный институт, с которым реально никто не борется. И поправьте меня, если я ошибаюсь, поскольку ошибиться в данном случае буду только рад. Заявления общего плана, в том смысле, что рейдерство – это аморально, конечно, звучат. Но одних заявлений маловато!
Так что в целом возникают, и очень настоятельно, вопросы вне фондового рынка, это, в-третьих. Исполнение судебных решений – не всегда быстрое, не всегда качественное, или как еще можно корректно сказать? И так далее.
Когда немец верил в свою марку, он же еще верил в своего немецкого судью, в немецкого полицейского, в немецкого налогового инспектора. А если речь идет о привлекательности российских ценных бумаг, торгуемых или размещаемых на московской бирже, то надо верить в соответствующих российских товарищей. И много ли в России людей, которые искренне верят своим судьям, своим милиционерам, своим налоговым инспекторам?
Следует признать, что для нас, граждан Казахстана, было бы резонно часть этих вопросов задавать также самим себе. Безупречна ли наша собственная бизнес-среда? Реально от 50 до 65 % клиентов Народного сберегательного банка Казахстана, председателем правления которого я в настоящий момент являюсь, имеют доходы помимо легальных. В других банках то же самое – я говорил на эти темы с коллегами. Эти 50–65 % – не обязательно теневая экономика. (Показатель теневой экономики в Казахстане, я думаю, порядка 30–35 %.) Но как именно быть нелегальным – это тоже вопрос. Я не знаю людей, которые платят налоги, занимаясь частным извозом или сдачей собственного жилья в аренду. По нашим оценкам, налог на сдачу квартир платит меньше 1 % населения, занимающегося этим промыслом, и то в ситуации, когда помещение арендует западная компания, стремящаяся быть прозрачной. Ряд легко продолжить: преподавание языков, подготовка в вузы, частные медицинские услуги, работа по дому и так далее.
Строго говоря, доходы, не облагаемые налогами, имеет большинство нашего населения. Это продолжается десятилетиями. Хотя если прозрачность станет удобной или выгодной, прозрачными станут многие. В конце концов, ведь действительно, когда заплатил налоги, то спишь спокойно. Просто пока в ряде случаев дешевле и проще "разрулить" вопрос с налоговиками, нежели заплатить по закону. В эту игру играют многие, и цену вопроса легко вычислить. Надо всего лишь сравнивать цифру, которую налоговики предъявляют непосредственно после проведения проверки, с цифрой, по которой выносится судебное решение. Разница между первой и последней, деленная пополам, – это и есть сумма "развода".
Кроме того, многие "разводы" в эту сумму не попадают, потому что консенсуса удается достичь до предъявления налоговых претензий: приглашение к танцу производилось не в письменной, а в устной форме. И все про это знают. И спокойно рассказывают анекдоты о том, что стать бизнесменом без стартового капитала вполне можно: надо только начать с должности или прокурора, или налогового инспектора.
Очень много неоднозначных моментов в нашем административном кодексе. Скажем, когда я работал в "ДБ секьюритиз", к нам в офис однажды пришел пожарный и показал постановление, где было написано, что на каждый компьютер должен приходиться один огнетушитель. Представьте торговый зал крупного банка: сидят двести человек, а то и больше – стены, стало быть, увешаны соответственным количеством огнетушителей. Не спорю, с точки зрения дизайна это даже интересно. В общем, пожарный дал понять, что цена вопроса 50 долларов. Мы, как люди правильные, решили коррупцией не заниматься, а купить огнетушители. Но и купить оказалось не просто. Лицензию на продажу имела только одна компания, а самый дешевый огнетушитель стоил те же самые 50 долларов. Причем эти штуки имеют ограниченный срок хранения, перезаряжать же их вообще нужно каждый год. (А компания по продаже огнетушителей, даже неудобно уточнять, принадлежала пожарным инспекторам.)
Ну мы тогда поступили иррационально – все-таки приобрели огнетушители. Но глобально, чтобы инвестиционный климат нормализовался, такие вопросы надо снимать в принципе. Надо, чтобы, с одной стороны, теневая экономика легализовалась, а с другой – чтобы чиновникам это тоже было выгодно. Чиновник средней руки по уровню дохода должен относиться к среднему классу. А в настоящий момент он недокапитализирован. И добрать капитализацию многие стремятся за счет предпринимателей.
Стоит ли удивляться тому, что предприниматели, в свою очередь, в таких условиях находят в себе силы воздержаться от превращения своего бизнеса в прозрачный и публичный? В том, что они не видят смысла привлекать капитал именно на рынке акций, а стремятся получить его иными, менее очевидными для посторонних глаз путями?
Следующий вопрос: какой именно эмитент мог бы быть кандидатом на IPO? Объективно становиться прозрачными акционерными обществами, стремиться к публичности и возможности торговаться должны крупные компании – тогда и доля олигархов в экономике будет постепенно уменьшаться. Среднему же (а особенно малому) бизнесу на бирже в большинстве случаев делать нечего. Но для них и налоговый режим должен быть иным, более благоприятным. Чрезмерная концентрация ВВП на крупных и сверхкрупных предприятиях – это неправильно. И в Казахстане, и в России доля малого и среднего бизнеса должна быть в 2–3 раза больше, чем сейчас. Однако опережающее развитие малого и среднего бизнеса без содействия государства невозможно. Надо ослаблять административный пресс, менять правоприменение… В общем, как ни досадно, тут пока о многом приходится говорить в сослагательном наклонении.
Наша крупная медная компания "Казахмыс" за какое-то время перед размещением в Лондоне преобразовалась в ТОО, в результате чего ее акции перестали торговаться на Казахстанской фондовой бирже (KASE). При этом она наняла инвестиционный банк J. P. Morgan, чьи услуги недешевы (как говорят), и активно работала над получением листинга на Лондонской бирже. И получила его, как известно. И теперь торгуется исключительно за пределами родины, в Британии. Причем это не единичный случай – это тенденция. Уход крупных эмитентов на Запад вызван неблагоприятным налоговым режимом и слабой защитой прав и инвесторов, и эмитентов в наших судах. Но, к сожалению, эта проблема не может быть в одиночку решена финансовым регулятором: она в известной степени экзогенна по отношению к финансовому рынку.
Два крупных клиента нашего банка привлекают с банковского рынка кредитные ресурсы, каждый примерно по 100 млн долларов в год. В среднем берут кредиты под 12,5 %. Я стал проводить с ними разъяснительную работу, сказал: если вы станете прозрачными, получите листинг на нашей фондовой бирже и разместите свои облигации, то отечественные пенсионные фонды в полном экстазе будут расхватывать ваши бумаги под 10 % годовых. Общий объем годовой экономии в этом случае составит (легко подсчитать) 2,5 млн долларов. Но мое сообщение не вызвало у предпринимателей энтузиазма. Оказывается, обе компании об этом уже думали, приглашали западных аудиторов, и те подсчитали, во что обойдется выход на биржу. Действительно, 2–3 миллиона будут сэкономлены на цене финансирования. Но при этом придется дополнительно заплатить от 8 до10 млн долларов налогов. К такой недешевой прозрачности бизнес с очевидностью не будет стремиться. Государство должно создать как минимум такие условия, когда быть прозрачным для предприятия выигрышно хотя бы с точки зрения статуса, репутации. А лучше, чтобы это было выгодно и по деньгам. Потому что бизнес рационален. Выгодные для себя начинания государства он будет поддерживать. Ну а невыгодные – саботировать. И призывы к социальной ответственности этого положения ничего не изменят.
Тут было бы, пожалуй, уместно вспомнить, что доля государства в экономике Казахстана не очень велика. На долю национальной компании "КазМунайГаз" приходится 16–17 % нефтедобычи, остальная нефть добывается частными (причем в основном иностранными) компаниями. В цветной металлургии нет ни одной государственной компании. Генерация электроэнергии практически вся частная, дистрибуция электроэнергии приватизирована наполовину. Национальными компаниями являются ЗАО КТЖ (железная дорога), "Казатомпром", магистральные сети. Кроме того, у государства контрольный пакет в "Казахтелекоме". Не так уж много. Частный бизнес производит у нас около 80 % ВВП. (Это больше, чем в Германии, Франции, Италии, которые по-прежнему учат нас строить рыночную экономику). Если хотя бы часть этих предприятий провела первичные публичные размещения, наш фондовый рынок был бы иным. Как минимум на порядок.
А кто наши потенциальные инвесторы? Отношение пенсионных активов к ВВП в Казахстане выше, чем во Франции и Испании. Через пару лет перегоним и Германию. Как я уже много раз сказал, пенсионная реформа привела к тому, что пенсионные фонды Казахстана уже сейчас аккумулировали достаточно большие объемы накоплений.