— Куда это… они, собственно, ползут… постоянно? — поинтересовался Одиссей, с трудом переводя дух.
— Просто modus vivendi у них такой… ползучий, — спокойно ответил друг Тарик, устраиваясь поудобней на параллелепипеде и проявляя при этом чудеса мимикрии, то есть становясь — ну, абсолютно синим. — А может сейчас все таки межсезонье. И ползут они куда-нибудь на далекий юг или на восток, но ближний… А вот на то, на что ты сел, — ты сел совершенно напрасно!
Тарик несколько оживился и даже опять сменил цвет, став отчаянно лиловым:
— Это — Малый Готованец!
Одиссей в ужасе подскочил с большого разноцветного куба, состоящего из множества кубиков поменьше. Куб «ожил» и стал хаотично перемещать кубики-составляющие.
— Это же кубик Рубика!
— Нет, это Малый Готованец. Хотя, я вынужден признать, что его мыслительный агрегат подобен, упомянутому тобой, кубику, упомянутого тобой же, Рубика. Кстати, агрегат — большого интеллектуального потенциала, несмотря на то, что принадлежит ярко выраженному негуманоиду. Но, тем ни менее, исторически — не оправдывающий себя! Постоянное маневрирование мыслеблоками, конечно порождает новые связи, порой абсолютно неожиданные, что позволяет искать совершенно экзотические решения несомненно титанических проблем, но начисто лишает памяти, что, в свою очередь, затрудняет решать эти самые проблемы, так как Готованец их просто не помнит, но зато какие он отыскивает Новые Проблемы!
Тарик мечтательно закатил глаза и причмокнул.
— Какой странный modus vivendi, — удивился Одиссей. — По моему, проблем и так — всегда в избытке.
— Абсолютно антропоморфная философия! — фыркнул, обиженный за Готованца, хотя и Малого, Тарик и тут же завопил будто Одиссей сел на него самого:
— Осторожно!!! Не наступи на Большого Готованца!
— Где он?! — затравленно озираясь спросил Одиссей.
— Да вот же, — возле твоего левого ботинка. Черненький такой…
— Но он же такой маленький! Как же он может быть Большим?
— Маленький? Да маленький. Зато интеллект у него — безграничен!
— Значит этот, не только плодит проблемы, но и находит их решение?
— Конечно. Только…
— Как, неужели и этот тоже — склеротик?
— Нет, не в этом дело. Память у него хорошая… наверное. Только вот интеллект, уж очень безграничен…
— Ну?
— Ну и наступает интеллектуальный коллапс. От излишней плотности интеллекта. Аналогично, как и в процессах, проистекающих вблизи Черных Дыр. Даже луч света не может…
— Ну?
— Ну и поэтому, цивилизация Готованцев разобщена и находится на краю гибели.
— Я им сочувствую! — с пониманием проворчал Одиссей, подозрительно принюхиваясь. — Если это снова мерзяк, то я не знаю, что я над собой сделаю!
— Не волнуйся! Это — всего лишь Крабец. Хотя запах у него тоже экзотический, не каждый нюхал, а кто не нюхал — естественно не привык… Кажется прошел стороной. Тебе повезло! Хотя, это как посмотреть, может это как раз ему повезло. — Тарик снова сменил цвет на естественный — ярко зеленый и зевнул. — Но вот когда появиться Мрульник Икрометальник Икроминтайный тут уж держись! Как начнет икру метать!!! Сакраментально… искрометно…
— А Хохатабель?
— Ну, Хохатабель… А вот Жучильник!!! К счастью он, почти совсем, ни с кем не встречается.
— А Хохатабель?
— Что Хохатабель?
— Как он… пахнет?
— По разному. В зависимости от сезона. Иногда жареным, иногда паленым, а чаще всего…
— НЕЕЕЕТ!!! — вдруг истошно заголосил Одиссей. — Только не ЭТО!!!
— Что «это»? — удивился Тарик, но тотчас все понял и обреченно протянул: — О-о-о!!! Мерзяк.
Но Одиссей решил, что так просто он не сдастся. Привычно взвалив на плечи друга Тарика, Одиссей, как раненый, но не смертельно, Прыгунец Голосистый, заметался в пластмассовом тупичке и… в это время подул Ветер.