Игра света и теней создавала впечатление, что пальцы на отчлененной руке двигаются. Шипение лампы на высокой ноте теперь состязалось по громкости с гудением холодильников.
– Дин сцепил руки и выставил указательные пальцы, потом слегка почмокал губами. Запер изнутри… Какой рамок?
– Задвижка. Простая конструкция. Основной компонент вмонтирован в дверь. Ты поворачиваешь рычажок и выдвигаешь засов вбок, попадая в отверстие на дверном косяке.
Свет опять моргнул, затем восстановился. Шипение прекратилось. Джон надел шляпу, приладил рукой поудобнее, потом пробежал пальцами по краю полей.
– Как я уже говорил, вся эта чертовщина невозможна.
глава 8
– Они были ошеломлены, – сказал Натан Перкинс, просовывая в японскую пижаму зеленого шелка свои бледные ступни.
– Так им и впрямь понравилось? – спросила Ава, возбужденно блестя глазами размером с крылья летучей мыши.
– Конечно, понравилось, – он ненавидел лгать, но еще больше боялся причинить боль Аве.
Она поворковала от удовольствия, прижимая его к своей пышной груди.
– И что этот Дженкинс Джонс конкретно сказал? Чудовищногрубое – фактически самое чудовищногрубое, что он видел в этом насквозь чудовищногрубом мире.
– Я не помню, – снова солгал Натан, внутренне удивляясь, как легко и непринужденно слова шли с языка.
Ава нахмурилась:
– Но ты сказал, что им понравилось?
Конечно, крошка, конечно. Они просто были стерты в порошок. Даже этот старый хрыч Дженкинс Джонс. Со всех сторон неслось такое множество комплиментов, что я точно не помню, кто и что произносил. Вот и все.
Ава хихикала и хлопала в ладоши. «Как ребенок», – подумал Натан. Она была на пятнадцать лет его моложе. Хотя уже и не дитя по возрасту, Ава сохранила молодой задор и темперамент. И что из того, что она порой вспыльчива и капризна?
Они встретились в Портленде. Ава работала конторщицей в пункте проката машин, но держала себя как королева. Это был ее стиль. «Ты такова, какой преподносишь себя», – любила говорить она. Сама Ава вела себя так, как будто мир принадлежал ей. Шесть месяцев спустя они поженились, и Натан стал ее любимой игрушкой.
Это был самый импульсивный шаг в его жизни, и немало скептиков в Чёрной Долине задумчиво поводили бровями. Но большая часть их просто завидовала. Натан до того времени никогда не являлся объектом зависти, и, нужно сказать, эта игра ему очень понравилась.
Ава вселяла в него бодрость.
– Я, правда, рада, что им понравилось, но, надеюсь, они поняли, что я пыталась выразить, – произнесла она, скользнув ногами по шелковым простыням поистине королевской кровати.
Натан последовал ее примеру, но с чрезвычайной осторожностью. Шелковая пижама на шелковых простынях заставляла его нервничать. Одно неосторожное движение – и он слетит с кровати.
– Натан, ты меня слушаешь?
– Да, конечно, дорогая.
– Что-то не так? У тебя расстроенный вид.
Натан снял очки и уютно устроил их на туалетном столике. Он потер уставшую переносицу. Как-нибудь нужно будет подобрать себе линзы – если вообще производят линзы с пепельным налетом.
Ему, наверное, не следует рассказывать ей про Клайда. Натан знал, что этим внесет в ее душу смятение. Лучше подождать до утра, чем расстраивать сейчас жену и потом вместе провести бессонную ночь.
– Дело в Дине, – сказал он, а потом осознал, что отчасти это правда.
– Доктор Трумэн?
– Да, мы вместе пообедали. И знаешь, кто-то бросил кирпич в окно его классной комнаты.
– Ужасно. Он пострадал?
– Нет. Фактически он даже не очень расстроен, и это очень взволновало меня. И я заставил его сказать Джону.
– Так мило с твоей стороны.
– Джон поехал с ним в школу.
Натан аккуратно повернулся на бок, опершись локтем на подушку, а голову положил на руку, чтобы лучше видеть жену, вдыхать ее запах.