Ты помнишь тот случай, когда твоя мать и Карл едва не убили тебя?
— Я заставила себя забыть об этом эпизоде, месье де Гиз, поскольку он пробуждает во мне чувство глубокого стыда.
— Но тебе следует помнить о нем — даже если ты предпочитаешь выбросить из памяти твоего партнера по приключению. Это всегда будет полезным. И сейчас — тоже.
Она пожалела о том, что он говорит с ней таким нежным тоном. Она знала, что ей достаточно броситься в его объятия, чтобы их некогда бурный роман возродился. Зачем делать вид, говорили его глаза, будто любой мужчина может дать тебе такую же радость, как я? Будто любая женщина способна заменить мне тебя? Покончим с этой глупостью. Вернись ко мне. Даже сейчас, возможно, еще не поздно развестись. Мы поженимся и будем вдвоем править Францией.
Она прочитала его мысли. Прежде всего — честолюбие, затем — любовь. Так устроен месье де Гиз. Что есть в ней такое, чего нет у Шарлотты де Сов? Ответ очевиден: королевская кровь. Она — французская принцесса.
Бюсси — великолепный мужчина, заверила себя Марго. Занятный, мужественный, страстный. Хороший любовник. Если он не так предан ей, как прежде был месье де Ла Моль, то он забавнее печального джентльмена, на голову которого она уже не смотрела много месяцев. Она счастлива с Бюсси. Вероятно, она не полюбит больше никого так сильно, как она любила Генриха де Гиза, но и не испытает снова таких страданий.
Марго засмеялась.
— О, послушайте, месье де Гиз, почему вы разыгрываете сочувствие ко мне? Мой брат сердится на меня. Мать хочет наказать меня. Мой младший брат ненавидит старшего брата. Наша семья воюет сама с собой. Мы не похожи на Гизов, да? Мы живем нашими страданиями, ревностью, любовью, ненавистью. У нас нет всепоглощающего честолюбия Гизов и Лорренов. Думаешь, я не следила за тобой в эти ужасные недели? Не восторгайся так сам, им собой. Я восхищалась не твоей красотой, а твоей хитростью. Ты расхаживаешь по городу — король Парижа. Люди готовы целовать подол твоего плаща. Я видела их. Ты сдержан. Когда они кричат «Да здравствует славный герцог Гиз», ты требуешь, чтобы они кричали «Да здравствует король». Но я хорошо тебя знаю. Мне известны твои мысли. Я знаю, почему ты заботишься о бедных людях. Знаю, почему ты проявляешь сочувствие и раздаешь милостыню. Я видела, как ты со слезами на глазах пожимаешь грязную руку. Говорят, что великий герцог де Гиз никогда не брезгует рукой нищего. Он одинаково близок всем — принцам и беднякам. Таков он, величайший аристократ Франции. Я слышала, что говорят люди. «Он — истинный джентльмен, по сравнению с ним отпрыски Валуа — ничтожества». Люди пускают слезу умиления. Они не просто плачут. Они преклоняются перед тобой, надеются, что ты станешь настоящим королем.
— Марго! — испуганно воскликнул Генрих. — О чем ты говоришь? Это безумие!
— Безумие? Ты прав. Одумайтесь, месье, пока не поздно. Вы метите слишком высоко, мой герцог… в политике и браке. А теперь пропустите меня.
Она ушла, улыбаясь. Она встревожила его. Оставила Генриха размышляющим о том, не слишком ли поспешно и неосмотрительно он действовал. Неужели другие заметили его маленькую игру?
Марго захотелось заплакать, она шепнула себе: «Нет, другие ничего не заметили. Ты вел себя очень умно, дорогой; заметила только одна Марго — Марго, понимающая тебя так хорошо, что она замечает все твои шаги, даже делая вид, что ты не существуешь для нее».
Она отправилась в покои матери. Катрин отпустила фрейлин и начала свою атаку на дочь — на сей раз не физическую, а словесную. Марго не слушала ее; она могла думать лишь о Генрихе де Гизе.
Дю Гаст не был удовлетворен тем, что Катрин просто отругала Марго. Он хотел окончательно опозорить Марго, добиться того, чтобы ее считали при дворе развратной женщиной, способной принести лишь позор любой партии, в которую она вступит.