5. Непобедимая
Велосипед, во всяком случае, все еще лежал во дворе. Я подумала, что надо бы втащить его внутрь. И тогда услышала звук, похожий на звон жемчужин в хрустальной вазе. Льдистый. Звенящий.
Я обернулась и увидела Линуса Персона. Он смеялся, его коричневая собака прыгала и тявкала так, что ушам было больно.
Именно в ту минуту я не была в восторге от животных. И от парней тоже. Даже Линус уже не казался мне таким красивым. Я просто взяла велосипед и понесла его в подъезд. Он мог бы и помочь мне, подержать дверь — видно же было, как мне трудно. Но он не помог, так что дверь ударила прямо по заднему фонарю. Который был уже разбит.
Такой парень, как Линус, конечно же, считает, что я уродина. Крабовая палочка, как говорит Адидас. Маленькая, твердая и замороженная. А теперь у меня еще и колени перевязаны рваным полотенцем, которое виднеется через дырки в штанах.
В понедельник я снова попыталась добраться до перчаток. И во вторник, и в среду. Звонила и звонила в дверь. Но старуха как будто испарилась. Может, умерла? Я поднималась по лестнице и думала, что надо позвонить 112. Если к ней никто не приходит, то никто ведь и не заметит, упади она замертво. И что тогда будет с мотоциклетными перчатками?
Если бы Зак не вмешался, то все, наверное, было бы нормально.
В четверг вечером я, как обычно, позвонила в дверь Глории. Крикнула в почтовую щель и, кажется, в темноте под дверью зашипел кот. Я опустила крышку. Не дай бог, он просунет лапу в щель и снова меня расцарапает.
Когда я вышла, то увидела Адидаса, Зака, Линуса и его старшую сестру. И еще тех идиотов, которые постоянно ошиваются рядом с Адидасом, я и знать не хочу, как их зовут. Они все одинаковые, так что я зову их просто гориллами. Хотя это, конечно, нехорошо по отношению к гориллам.
— Что ты сделала с перчатками Зака? — спросил Адидас, когда я повернула к нашему подъезду.
Я уставилась на брата: зачем надо было говорить с Адидасом о вещах, которые касаются только нас двоих.
— Чего ты все время звонишь в дверь этой старухе? — спросил Адидас, все так же пялясь на меня.
— Какой старухе? — притворилась я.
— Мы за тобой следили, — он сплюнул на асфальт. — Ты каждый вечер стоишь и звонишь. Ты чокнулась, что ли?
— Да это не новость, — вставила сестра Линуса. — Янис не то чтобы…
— Что —
6. Глория
На следующий вечер я успела только один раз нажать на звонок у двери Глории Аль. Хотела нажать еще пару раз, но это не понадобилось. Дверь распахнулась, словно она только и ждала меня. Может быть, и ждала?
— Заходи! — улыбнулась она.
— Мотоциклетные перчатки, — я уставилась на ее руки. Но никаких перчаток на них, конечно же, не было.
— Конечно, — сказала она. — Конечно, забирай. Они ведь твои.
Она обернулась и взяла их с полки. Фотографии машин на стене трепетали, когда она двигалась.
Я быстро оглядела перчатки: вдруг кот отгрыз палец.
Старушка отодвинула занавеску у входа в гостиную. Круглый стол был накрыт: посередине большой торт, два высоких стакана и кувшин с красным напитком.
— У тебя будут гости? — спросила я.
— Ну, гости… Ты вот пришла. Ты же гость?
— Но как ты узнала, что…
— Дай-ка посмотреть на твое лицо, на свету.
Она подвела меня к окну и осторожно взяла за подбородок. Повернула лицо к свету.
— Почти зажило.
Она отпустила меня, чтобы прогнать кота, который запрыгнул на стол и принялся лизать сливки с торта.
— А ну-ка прочь, паршивец! Мало того, что ты поранил Янис, так теперь еще и съесть ее торт собираешься! Давай-ка, садись, Янис!