Мимо со страшным шумом проносились желтые трамваи, проносились вездесущие черные "волги", задние стекла которых были прикрыты белыми занавесками. Улица Ивана Вазова, казалось, была перенесена сюда из прошлого века: деревянные избы, одноэтажные и почерневшие. Алоис Картнер вошел в маленький киоск, где сидел старик, чем-то напоминавший Троцкого.
- Что я могу для вас сделать? - спросил он на хорошем немецком языке.
Алоис показал ему отмычку. Тот осмотрел ее со всех сторон и усмехнулся.
- Знаю, знаю. Многие девушки заказывают мне такие. Вы могли бы подойти через полчаса?
- Хорошо. Мы пойдем пропустим по стаканчику в кафе на улице Раковского, - немедленно откликнулся Алоис Картнер.
Улицу Раковского - одну из наиболее оживленных - окружают старые кварталы Софии. Толпы тепло одетых болгар расхаживают здесь вдоль бедных витрин, старательно украшенных к Новому году. Бесконечная очередь за апельсинами. Выставив живот вперед, Алоис Картнер пробил дорогу к единственному свободному столику. Заказав свою порцию шотландского "сиропа", он спросил:
- Ну как прошла операция? Успешно?
Малко рассказал о визите к Лейле Галата. Алоис Картнер от удивления опустошил одним махом порцию виски и тут же потребовал вторую. Его здесь хорошо знали: по одному жесту бармен бросился к нему с полной бутылкой виски в руках.
- Это еще только начало, - заметил он. - Ваша задача напоминает ситуацию, при которой надо разрядить автомашину, куда заложено взрывное устройство, а одна ваша рука привязана к спине и глаза завязаны. Вы просто не учитываете их умения следить. Это чудо, что вам удалось встретиться с Лейлой. Но все остальное почти невыполнимо.
- Невыполнимо без местной помощи, - поправил его Малко. - В "Витоше" невозможно организовать встречи. У вас есть здесь верный человек?
Алоис Картнер почесал щеку и задумался.
- Это довольно сложно. Вы представляете, какая опасность будет угрожать этому человеку? Малейшая неосторожность - и он в лагере или того хуже.
- Я знаю. Но одному мне ничего не сделать.
Рядом с ними уселась молодая пара, одетая, несмотря на жару, царящую в кафе, в шубы. Не обращая ни на кого внимания, они держали друг друга за руки. Алоис Картнер размышлял, уставившись мимо них в пространство.
Наконец он произнес:
- Я знаю одного решительного противника режима. Художник, стремящийся уехать. Тодор Васлец. Он - человек верный, но я должен сначала с ним переговорить. Мы можем пойти к нему вдвоем.
- Прямо сейчас?
Нельзя было терять ни минуты.
- Хорошо. Сначала зайдем за отмычкой.
Машина австрийца смело въехала на узкую улочку, закрытую для движения, объехала здание ЦК БКП, на шпиле которого красовалась огромная красная пятиконечная звезда, и последовала за "мерседесом", стекла которого были прикрыты занавесками. Алоис усмехнулся.
- В центре почти все улицы теоретически закрыты для движения. Но здесь ни один милиционер не остановит машину со знаком "С" или "СД" или с иностранным номером.
Это "народная" демократия.
Они выехали из центра по улице Витоши и проследовали вдоль огромной канавы. Строилось метро, которое городу совершенно не нужно: Софию вполне устраивали трамваи. Но советская сторона настояла на том, чтобы "младший брат" получил такое же мраморное метро, как и Москва.
Алоис повернул влево, следуя вдоль высохшего русла канала Георгиева. Проехав мимо парка с аттракционами, они оказались на одной из широких улиц, веером расходящихся от центра города. Она идет мимо редких лесных посадок. За ними возвышается телевизионная башня. Машина остановилась.
- Дальше пойдем пешком. Опасно оставлять машину рядом с домом: соседи могут донести... Болгарам строго запрещено встречаться с иностранцами.