Тебе это знать не обязательно. Тебе надо знать лишь одно – каким бы осторожным ни был Санто, опубликованные сведения показывают рост объема продаж, рост стоимости акций, масса опрометчивых прыгает в вагон и толкает его еще дальше. По их мнению, большой рост доходов продолжится. Возможно слияние, возможен выпуск нового продукта. Как с теми акциями, которые ты предположительно покупал. Но у этих нету солидной основы. Взлетят, как копеечные шутихи, а когда начнут падать, могут докатиться и до настоящей цены в два доллара за весь пакет.
– Стало быть, мы уговорим его на покупку, Мейер, акции будут лезть вверх и вверх, он заработает на бумажках кучу прибыли, а когда они пойдут вниз, продаст и останется при доходах.
– Когда все начнут продавать, стараясь остаться хоть с какой-то прибылью, кто их купит? Покупателей не найдется, торги приостановят, начнут расследование крупной спекуляции, и торги вновь откроются только в тюремной камере. Санто потеряет почти весь, если не весь куш.
– А как Джанин получит деньги, о которых ты говорил?
– Мы введем ее в игру с сорока тысячами от Ла Франса, прикупив три тысячи акций. Пока дело движется, я воспользуюсь растущей рыночной стоимостью и куплю для нее еще. Буду следить орлиным взором, а потом осторожненько начну от них избавляться, уложив ее в симпатичную прочную колыбельку, которую случайно нашел, подыскивая эту мразь “Флетчера”. Там она будет иметь стопроцентную прибыль в год вместе с хорошими дивидендами.
– Сколько ты можешь ей обеспечить, если все пойдет как надо?
– Если? Я не ослышался, ты сказал “если”? Твое дело – заставить Санто вцепиться в этот кусок зубами, а я сделаю остальное. К концу года.., ну, скажем, первоначальная ставка плюс четверть миллиона.
– Да ладно тебе, Мейер!
– О, это лишь до уплаты налогов по краткосрочной прибыли с “Флетчера”. Видишь ли, именно это привяжет к нему Санто. Он понадеется получить прибыль за полгода. Скажем, налогов она заплатит от пятидесяти до шестидесяти тысяч.
– Мейер, ты меня убиваешь.
– Постарайся, чтобы никто другой тебя не убил, иначе тут будет сплошная тоска.
Впервые с того момента, как я понял, что Пусс никогда не вернется, меня охватила слабая нерешительная дрожь волнения и предвкушения.
Мейер нахмурился и сказал:
– Ты собирался послезавтра встречаться с Ла Франсом? У нас хватит времени на необходимую подготовку?
– Я просто заставлю его попотеть, Мейер. В четверг вечером позвоню и скажу, что нам придется изменить планы. Не звони нам. Мы сами тебе позвоним. И я получу вполне надежное свидетельство, приготовил ли он сорок тысяч.
– Знаешь, теперь ты больше похож на самого себя, Тревис.
– Сочувствие всегда помогает.
– Это долг дружбы. Что ты сделаешь первым делом?
– Разыщу ту маленькую нефтепроводную трубу.
***
После долгого совещания с Мейером в среду утром насчет стратегии, тактики и документов, которые ему надо иметь при себе, я отправился в Майами. Офисы “Санто энтерпрайзис” располагались в невыразительном шестиэтажном конторском здании на 26-й Норт-Ист-Террас за полквартала к востоку от Бискейна. Приемная находилась на шестом этаже. Широкий коридор со стеклянной дверью в конце, за ней обшитое панелями помещение с толстым синим ковром, на возвышении изящный светлый конторский стол, за которым с любезным, восторженно-вопросительным видом сидела стройная принцесса с обесцвеченными добела волосами, сияющими в эффектно направленном на нее с потолка свете плафона, принцесса, которая осведомилась на первоклассном, красивом и четком английском, чем она может помочь.
Услышав, что я хочу встретиться с мистером Санто, она изобразила легкое удивление:
– Весьма с'жалею, сэр, но его нет в гоуде.