— Ну? — Увидев меня, он встрепенулся, суетливо зализал остатки волос на лбу и кисло улыбнулся.
— Все нормально, — бодро доложила я. — Они звонили.
Губы его нервно дрогнули.
— И… что?
— Сказали, что ещё перезвонят и скажут, куда нужно принести деньги.
— Какие деньги?! — заверещал он своим противным голосом, ударив кулачком по столу. — Я же сказал, никаких денег они не получат!
— А что это вы на меня кричите? — спокойно спросила я. — Вот встретитесь с ними сегодня вечером, тогда и будете кричать.
Он остолбенел.
— Зачем это я с ними буду встречаться? Не собираюсь я этого делать.
— А придётся, — я уселась на стул и посмотрела ему в глаза. — Босс сказал, что вы должны для виду согласиться на их условия. Нужно собрать деньги и отвезти их, куда они скажут. Там мы их и поймаем.
— А вот это ты видела? — И он сосредоточенно начал скручивать свою неуклюжую фигу, намереваясь, очевидно, опять сунуть её мне под нос. Так оно и произошло. — Вот вам, а не мои денежки!
Естественно, что терпеть подобное, да ещё во второй раз, я была не намерена. Ловко ухватив его за кончик большого пальца с узким отполированным ногтем, я крутанула его по часовой стрелке. Что-то громко треснуло в суставе, и наш клиент взвыл. Отдёрнув руку, он начал дуть на неё и трясти, смешно повизгивая и подпрыгивая в кресле, а я с удовольствием улыбалась ему в лицо, уверенная, что дулю он больше никому показывать не будет. А то ишь, президент нашёлся…
— Ты что, спятила?! — сумел он проговорить наконец. — Ты же палец мне сломала!!! Мы же договаривались!
— Не сломала, а только вывернула. Но в следующий раз обязательно сломаю. И прекратите истерику! Бандиты будут звонить через пятнадцать минут.
При упоминании о бандитах он сразу забыл про палец, успокоился, съёжился, поправил галстук, вытянув худую шею, и твёрдо сказал:
— Нет. Денег я не дам.
— Послушайте, Алексей, — я встала и подошла к окну, повернувшись к нему спиной, ибо смотреть на этого типа уже не могла, — речь ведь уже идёт не о ваших деньгах, а о человеческой жизни. Они сказали, что убьют Ольгу…
— Что? — его голос сорвался. — Так и сказали?
— Да, слово в слово. Так что выбора у вас нет. Он молчал. Я слышала, как он чем-то шуршит на столе, слышала его прерывистое дыхание и была уверена, что губы у него опять дрожат, а на лбу опять выступила испарина. Наверняка и руки у него тоже потные и сам он весь какой-то потный, липкий и противный.
Интересно, какой женщиной нужно быть, чтобы полюбить такого ублюдка и лечь с ним в постель?
— Извини, Мария, — послышался его сиплый голосок, — но денег я все-таки не дам. Ольга сама виновата, что попёрлась к вам или не знаю, куда там ещё. И не нужно было с ними ругаться. А так она нарвалась сама на неприятности, а я, получается, должен за это расплачиваться. Не вижу логики.
Мне захотелось прыгнуть к нему, перелететь через стол и влепить ему двумя пятками прямо по мерзкой круглой роже. Или по торчащим ушам, чтобы влипли в башку и больше не торчали. Но, помня грозные наставления босса, я сдержалась.
Только ровным голосом сказала, повернувшись:
— Логика здесь простая: человек страдает из-за вашей жадности и тупого упрямства. Причём Ольга старалась ради вас, а не ради своих интересов. Вы ей сколько платили?
— Неважно.
— Сколько? — повысила я голос.
— Двести баксов, — он отвёл глаза.
— Двести баксов?! — я просто ошалела от такой цифры. — Да уборщицы нынче больше получают! И остальным вы столько же платите?
— А что тут такого? Их устраивает…
— Господи, да как же эти несчастные на вас работают?! Вы же их ещё и оскорбляете постоянно. Я бы и минуты не выдержала за такие деньги!
— А я бы вас и не взял, — нагло парировал он. — А люди работают, потому что работа нужна.