— Соблазн, — юмористически вздохнул юноша в очках, очень похожий на Шурика из комедий Гайдая. — Красавица нас в соблазн вводить будет. Мало нам порнографии — теперь еще и живая фотомодель будет перед глазами.
Марина потупилась от этих разговоров и покраснела. Лукоморов крякнул и, сделав строгое лицо, заметил:
— Ладно, поговорили. Заладили тоже: красавица, красавица — смутили девушку, козлы.
— Да ты сам же начал, — вскинулся Виталик, поправляя поминутно съезжающие на кончик носа очки, но Вербин остановил всех.
— Вот и правильно, — сказал он. — Будем приучаться работать без скабрезных шуточек. А то распустились мы в мужском коллективе. Вот Марина будет следить, чтобы все держали себя в руках, как положено офицерам. Кстати, — повернулся он в ее сторону, — у нас тут такое правило. Мы все — на «ты» и по имени. Вы не имеете ничего против?
Марина заулыбалась, она ощутила, что в новом коллективе ее, кажется, приняли.
— Раз уж повелось — не возражаю, — ответила она. — Мне кажется, что так даже легче работать. Правда?
— Правда, правда, — закивал еще один сотрудник — совершенно лысый мужик лет сорока пяти по имени Иннокентий. — Работать легче и вообще… Только совет тебе, Марина: построже будь вот с этим, — он кивнул в сторону очкастого Виталика, — он разгильдяй и ловелас известный. Если будет приставать — пожалуйся мне. Я этого теле-вичка быстро успокою.
— Кого-кого? — не понял Виталик, да и Марина тоже удивилась странному слову.
— Телевичка не знаете? — осклабился толстяк Иннокентий. — Эх вы, молодежь, одно слово. Что с вас взять? Это по телевизору в детских передачах такой персонаж был. Раньше все дети знали… Телевичок — он совсем как Виталик выглядел, ну точь-в-точь родные братья.
Глава вторая
Марина стала пятым сотрудником в отделе. То, что она была молодой женщиной, помогло ей на первых порах. В конце концов, кто же откажет единственной даме в совете или помощи? А помощь требовалась, потому что специфика работы «полиции нравов» оказалась Марине совсем незнакома.
А не успела она как следует войти в курс дела, Вербин позвал ее к себе в кабинет и показал видеокассеты с детской порнографией.
— Надо же с чего-то начинать, — сказал он. — Найди тех, кто эти кассеты снимает, найди тех, кто закупает. Вот, собственно, и все.
Он говорил намеренно легкомысленно, и Марина понимала это. Как понимала и то, что дело совсем не простое. Пойди найди в миллионном городе нескольких уродов — у них ведь на лбу ничего не написано, а теперь, когда они знают, что видеокассеты попали в руки милиции, вообще могут затаиться.
— С чего вы собираетесь начать? — спросил майор на следующее утро.
Хотя Вербин сам предложил с первого же дня общаться на ты и по имени, в случае с Мариной он постоянно сбивался на вы и имя-отчество. В эти минуты она терялась, не зная, как отвечать.
— Идти нужно двумя путями, — сказала Марина, для наглядности подняв кверху два пальца. — Первый путь — найти детей. Тех самых, которые использовались для съемки. Сделать это можно, обойдя все школы и детские учреждения. Учатся же они где-нибудь. Только нужно распечатать фотографии с видеопленки — предъявлять для опознания. И через детей выйти уже на самих преступников.
Она загнула первый палец и неуверенно посмотрела на Вербина. Говорила она бойко, потому что накануне весь вечер думала о порученном ей деле и пришла к каким-то выводам. Но что скажет начальник о ее криминалистических способностях?
Вербин кивнул. Вроде остался доволен. Ну, хорошо.
— Второй путь, — продолжила Марина, несколько успокоенная. — Найти пути распространения кассет и выйти таким образом на изготовителей.
Вербин крякнул и откашлялся.