Ввалившиеся щёки и виски, закатившиеся глаза, фиолетовые губы - за несколько минут барон Натаниэль Виктор лорд Ротшильд постарел на несколько десятилетий. Гурьев мысленно содрогнулся, представив, какие ужасные ощущения сопровождали кончину этого человека - наверняка последние секунды казались ему вечностью. Вздохнув, он расчехлил фотоаппарат.
Вернувшись в "караулку", Гурьев в ответ на невысказанный вопрос присутствующих кивнул.
– Вы это предвидели, - с ноткой осуждения в голосе проговорил священник.
– Да, отче, - Гурьев поднял на него свой взгляд. - Не то чтобы предвидел - предполагал. Выдающийся экземпляр. Просто хрестоматийный пример. Достоин быть занесённым в анналы. Всё начинается с жажды справедливости, потом - масонские игры, плавно переходящие в увлечение коммунизмом и мистикой одновременно, потом парочка убийств во имя великих целей - и пожалуйста вам, готовенький контейнер для беса. Получите и распишитесь.
Отец Даниил хотел что-то сказать, но в последний момент передумал. Гурьев кивнул:
– Ладно. Владимир Иванович, вы можете заняться, чем у вас там запланировано. А лучше всего - отдохните, выпейте граммов сто - сто пятьдесят водки. Георгий Аполинарьевич и вы, Евгений Алексеевич, - Гурьев посмотрел на второго дежурного офицера, - проводите господина Ладягина и составьте ему компанию. Я сейчас вызову вам смену - надо заняться делом. Телом. Вадим Викентьевич, Николай Саулович - операцию осуществляем в соответствии с планом, у нас ещё семнадцать часов с минутами.
– Ничего не меняем?
– Нет. Зачем? - Гурьев пожал плечами. - Вот только его подопечными из Кембриджа мне придётся срочно заниматься. Но это мы оставим до момента, когда подготовим все материалы.
– Не хотите поручить это мне? - прищурился Матюшин. - Не всё же в кабинете штаны просиживать.
– Да помилуйте, вы же только что из Андорры вернулись, - улыбнулся Гурьев. - Впрочем, если хотите - отговаривать не стану. Займитесь. Определите вероятности, посмотрите, есть ли подходы. Только не забывайте, Бога ради: это не шпионы и не марионетки, а настоящие юные британские патриоты, искренне ненавидящие свой буржуазный образ жизни и саму свою принадлежность к правящим слоям общества. Интереснейшее явление, надо заметить. И деньги им предлагать ни в коем случае нельзя, хотя теоретически мы, конечно же, можем их купить оптом и в розницу. Справитесь, Николай Саулович?
– Я учёл свои прошлые ошибки, Яков Кириллович, - усмехнулся Матюшин. - Было, как вы знаете, время подумать. Да и вас, в общем, в симпатиях к империалистам-капиталистам трудно заподозрить.
– Несомненно. Надеюсь на вас, Николай Саулович - второго шанса нам с вами никто не предоставит, - кивнул Гурьев. - И ещё: примите к сведению, что двое из них, имена я позже назову, - определённо гомосексуалисты. - Увидев на лицах Карташева и Осоргина отчётливо обозначенное отвращение, он радостно кивнул: - Ну да. Мы - все в белом, а они - растленные негодяи, жиды и педерасты. Господа, это физиология. Химия. И мы с вами не в духовной семинарии, а на войне. Учитесь пользоваться, а пылать благородным негодованием будете после победы. И когда вам показывают или рассказывают что-нибудь донельзя омерзительное, - улыбайтесь. Тренируйтесь. Поначалу улыбки у вас будут стеклянно-идиотские, но постепенно соответствующие мышцы лица обретут надлежащую гибкость. Понятно?
– Так точно.
– Это радует. Товарища Немецкого [30] отправьте по назначению - картина маслом "Всё смешалось в доме Облонских" будет именно сейчас прекрасно смотреться в нашей галерее. Он, конечно, не Ротшильд, но и недооценивать его не следует.
А с господином Быстролетовым [31] , подумал Гурьев, я пообщаюсь позже - если он объявится. Этот персонаж может оказаться весьма интересен, уж больно биография пёстрая.