– А нельзя как-нибудь пораньше, мистер Милрайс? Я готов компенсировать даже неустойки по срочным заказам, если это важно.
– Эх, молодёжь, - горько вздохнул ювелир. - Учить вас ещё и учить. Запомните, юноша: деньги - говно. Единственное, что ценно - это слово мастера. Если уж вам трудно такое понять, постарайтесь для начала хотя бы просто запомнить!
– Извините, - не на шутку смутившись, пробормотал Гурьев. - Я постараюсь.
– Ладно, ладно, - тронутый его искренностью, буркнул Милрайс. - Кланяйтесь за меня графине. Пусть выздоравливает поскорей. Может, я ещё успею порадовать её какими-нибудь мелочами, которые так любят все женщины на свете… Этот старый дурак, её дворецкий - он ещё не помер, не дай Бог?!
– Старина Джарвис в полном порядке, мистер Милрайс.
– Ну, так передайте этому идиоту: если он ещё раз сломает мне эти часы своей хозяйке, я тоже сломаю ему шею!
* * *
Удивление Гурьева было искренним и неподдельным, когда Милрайс ровно через десять дней выложил перед ним на заботливо подстеленную бархатную салфетку не одно кольцо, а два:
– Смотрите сюда, юноша, - ювелир взял первое кольцо. - Вот это я сделал сначала. Потом я подумал немного, и сделал вот это, - он указал на второй экземпляр. - Посмотрите внимательно. Отличия видите?
Гурьев, всё ещё находясь под впечатлением от великолепной работы и охваченный так некстати нахлынувшими воспоминаниями, медленно покачал головой.
– Ну, молодёжь, - опечалился старик. - Смотрите. Показываю медленно, специально для тех, кто туго соображает!
Приведённая в движение его пальцами, "корона" кольца повернулась сначала на девяносто градусов в горизонтальной, а потом - в вертикальной плоскости. Вполне удовлетворённый зрелищем приподнятой вверх правой гурьевской брови, Милрайс энергично закивал:
– Вот так. Тот самый узел, который с самого начала меня насторожил. Причём я могу вас заверить, юноша - механизм вращения восстановлен мною исключительно топорно. В оригинале, скорее всего, работа его обеспечивалась рубиновыми подшипниками. Тот, кто делал кольцо, додумался до этого чуть ли не на два века раньше швейцарцев! И, в отличие от моей жалкой поделки, оригинал был абсолютно надёжен.
– И зачем же? - рассматривая кольцо, произнёс Гурьев. - Резервуар для яда?
– Чепуха! - безапелляционно заявил ювелир. - Это ключ. Ключ! Больше это просто ничем не может быть! Если вы дадите мне ещё месяц, я попытаюсь сделать копию именно такой, какой она являлась в соответствии с замыслом. Денег возьму только за материалы!
– Конечно, хочу, - ослепительно улыбнулся Гурьев. - А заплачу я вам, мистер Милрайс, вдвое против прежнего - и с такой охотой, с какой мало кому другому бы заплатил. И не вздумайте отказываться, потому что я найду способ сделать по-своему в любом случае.
– Упрямый, - констатировал ювелир. - Будь по-вашему. Отчего-то вы мне нравитесь. Как поживает графиня?
– Неплохо, - продолжая улыбаться, сказал Гурьев. - У меня к вам будет ещё одна просьба, мистер Милрайс. Если вам кто-нибудь ещё покажет рисунок, похожий на этот - или фотографию, - обещайте этому человеку золотые горы и позвоните мне. А если меня не будет на месте - передайте графине. Она обо всём полностью осведомлена.
– Ага, - кивнул ювелир. - Не сомневайтесь. Надеюсь, вы хорошенько переломаете этим сволочам все ноги, когда доберётесь до них. От всей души желал бы узнать, что вам это удалось. А если они ещё как-то замешаны в том, что случилось с бедняжкой графиней - может быть, пригласите меня поучаствовать? У меня есть такой здоровенный револьвер…
– А я что делаю?! - усмехнулся Гурьев, протягивая ювелиру ладонь и с удовольствием наблюдая, как в бороде старика расцветает счастливая мальчишеская улыбка.
* * *
– Какая чудесная вещь, - вздохнула Рэйчел, передавая кольцо Ладягину, и посмотрела на Гурьева.