Чтобы состояться империей, совсем не обязательно иметь непрерывную территорию - иногда достаточно языка, экономики и некоего единого, общего для всех, понимания смысла. Такова империя британцев, и они уже подошли совсем вплотную к осознанию простого факта: совершенно незачем распыляться, истощать народ и казну, держа собственную администрацию в каждом Богом забытом уголке империи. Достаточно определить смысл, установить его, скрепить языком и связью - и всё заработает. Не сразу, постепенно, шаг вперёд, два назад, шаг в сторону, два - снова вперёд. Это нормально, потому что человеку неведомо будущее, и это тоже - правильно. Будущее возникает в голове, и оно будет таким, каким человек его устроит - вместе с другими. Если векторы совпадут - получится хорошо, красиво, удобно. Если нет - будет бардак, несуразица. Всё это можно научиться видеть, достаточно просто смотреть открытыми глазами. И не мешать естественному ходу вещей, но осторожно, аккуратно направлять его. - Гурьев вдруг умолк и улыбнулся: - По вашим глазам, Иосиф Виссарионович, я вижу, что вы хотите спросить, - не сумасшедший ли я? Нет. Это не сумасшествие. Это называется совсем по-другому. Просто я ни на кого не похож, и это безумно интересно. О! Вы улыбнулись, Иосиф Виссарионович! Ай да Яков Кириллович. Ай да сукин сын, - Сталина рассмешил! Да не пошлым еврейским анекдотом - по-настоящему рассмешил. По-настоящему - это когда человек, пусть на кратчайший миг, но забывает о существовании всего остального, кроме того, что его рассмешило. И когда человек смеётся, он не боится. И раз Сталин смеётся над Яковом Кирилловичем - Сталин больше не боится Якова Кирилловича. Сталину стало интересно. Сталин ещё помнит, что Яков Кириллович убил двух его охранников, но это был другой человек - человек, которому мешали пройти туда, куда ему очень нужно было пройти. И Сталин уже вовсе не так безоговорочно желает раздавить и сожрать этого странного молодого человека. Не правда ли, всё это невероятно интересно, Иосиф Виссарионович?
– Да. Не скрою - интересно. Мне интересно. Очень. А ответьте, Яков Кириллович, - вы всё время говорите о державе. О русской державе, о державе русского народа. Я сам безмерно уважаю русский народ, построивший такую державу. Ни у кого, ни у кого не вышло - а у русских вышло. Но вы сами сказали - две дюжины языков. А ведь Германия, например, тоже великая страна. Германский народ - великий народ. В Германии - мощнейшая промышленность, высокая политическая и техническая культура. Великая философия. Ваша речь, ваша эрудиция, ваши удивительные способности - свидетельство вашего умения добиваться поставленных целей. Но есть хорошие инструменты - и есть лучшие инструменты. Почему же вы здесь, у товарища Сталина, а не у господина Гитлера?
– По многим причинам. Во-первых и в-главных, я не немец, а русский. Во-вторых, Германия, как вы совершенно точно, Иосиф Виссарионович, заметили, "тоже великая страна". Вот из-за этого "тоже". В-третьих, естественная граница государства немцев проходит по рекам Одра и Ниса, а не по Висле или, тем более, Дону. Потому, что для того, чтобы осознать этот удивительно простой и очевидный факт, немцам предстоит потерпеть страшное, небывалое поражение в страшной, небывалой войне, увидеть в руинах Берлин и Мюнхен, Гамбург и Франкфурт, Ганновер и Дрезден. Потому что они должны его потерпеть, а я хочу, чтобы это произошло. И нет никого, кроме России, русских, способных на такое. Я не думаю, что сумею объяснить вам, какую боль я испытываю при мысли об этом. Да в этом и нет никакой нужды. Потому что я хочу жить в своей стране. Потому, что мы - я очень на это надеюсь - успеем и сможем поговорить и о Гаусгофере [38] , и о его идеях, и о том, в чём он ошибается и почему. И о других - и об их ошибках тоже.