Странно, но в неярком
свете Михаилу показалось, что бурхан сделан из чистого золота.
Напротив изваяния в такой же позе, скрестив ноги и положив руки на колени,
застыл человек в темном халате и небольшой шапочке, похожей на тюбетейку, но с
ровным верхом. Он сидел недвижно, даже не пошевелился, когда Михаил вошел в
комнату.
Ахилло подождал несколько секунд, но Сидоров Петр Петрович не сделал попытки
встать или хотя бы повернуться. Михаил хотел было кашлянуть, но передумал. В
конце концов, этот поклонник Будды - не у себя на даче.
- Гражданин... - Михаил хотел было сказать "Сидоров", но внезапно вспомнил слова
майора. - Гражданин Гонжабов, я за вами. Собирайтесь.
Человек медленно встал и обернулся. На Михаила глядели узкие темные глаза.
Плоское лицо с острыми скулами, желтоватая кожа... Надо было иметь неплохое
чувство административного юмора, чтобы назвать этого человека исконно русской
фамилией. Михаил быстро прикидывал: ни на китайца, ни на японца заключенный не
походил. Он немного смахивал на узбека: такой же невысокий и костистый, но шире
в плечах, да и лицо казалось другим. Фамилия Гонжабов ни о чем не говорила -
заключенный, скорее всего, был таким же Гонжабовым, как и Сидоровым.
- Собирайтесь, - повторил Михаил. - У вас есть переодеться во что-нибудь...
гражданское?
Темные глаза взглянули на Ахилло спокойно, без страха и даже без особого
интереса. Наконец Гонжабов медленно кивнул. Михаил не без некоторого облегчения
заявил, что будет ждать во дворе и поспешил покинуть странную комнату. Полумрак,
свечи и недвижная золотая улыбка Будды произвели на него мрачное впечатление.
- Ну как, - поинтересовался Ерофеев, куривший у крыльца, - не испугался?
- Нет. А кто этот... Сидоров? Майор покосился на Ахилло:
- Ну, это тебе лучше знать, капитан, - ваша добыча. Я человек маленький. Мне
приказали - я поехал.
Михаил обиженно отвернулся. Похоже, с ним не особо считались как свои, так и
чужие.
- Да ладно, не киксуй, - понял его майор. -По Гонжабову знаю вот чего: он
бхот, с Тибета, за Гражданскую имеет орден, еще один получил в тридцать первом
за научные достижения, был членом тибетской секции Коминтерна. Взяли его ваши
год назад - как германского шпиона. Дали "четвертак" и отправили сюда.
Ясности не прибавилось. Бхоты... о таком народе Ахилло не слыхал. Золотой бурхан
Будды как-то плохо ассоциировался с научными исследованиями. Правда, два ордена
вызывали уважение.
- Он что, Тернему понадобился? - самым невинным тоном поинтересовался Михаил.
Он ожидал, что майор будет по-прежнему темнить, но Ерофеев спокойно и
внушительно подтвердил:
- Именно так. Гражданин Тернем приказал командировать гражданина Гонжабова с
целью научной экспертизы.
Привычное ухо уловило "гражданин Тернем".
- Что, Тернем... тоже? До сих пор?
- А ты как хотел, капитан? Ваши же брали, ваши же срок впаяли. Скоро всю страну
пересажаете, мать вашу, железная когорта!
- Это, кажется, из Троцкого? - удивился Ахилло. - "Железная когорта партии"?
- Че, бдительный? - скривился майор. - Ну давай, давай! Мой батя Троцкого на
фронте, между прочим, встречал - и не раз. Может, он и Иуда, но по кабинетам не
прятался! Как некоторые, не будем называть...
- Можешь написать, что на провокацию я не отреагировал. - Михаил вновь
отвернулся, не желая глядеть на Ерофеева. - Между прочим, где вы все такие умные
были десять лет назад, когда объединенная оппозиция пыталась на улицу выйти?
Тогда не поздно было.
- И ты напиши, что на провокационные разговоры майор Ерофеев ответил нецензурной
бранью и проклятиями по адресу врагов народа.