– Что значит «удобный»?
– К концу смены, когда уже наберется большая сумма. Где-нибудь в безлюдном месте, при очередной остановке. Один инкассатор уйдет за выручкой, а я должен вылезти из багажника, подойти к дверце машины и открыть ее, чтобы отвлечь внимание инкассатора. Николай в это время ударит его. И если инкассатор будет еще жив, то я уже должен его добить… Дальше положить инкассатора в ноги, самому сесть на его место. Николай забирает у убитого инкассатора пистолет. Когда вернется второй инкассатор, Николай должен стрелять в него сразу.
– Ну и что же не получилось?
– Когда Николай выпустил меня из багажника и вернулся за руль, а я должен был подойти к дверце и открыть ее… – Тут впервые что-то сдвинулось в его каменном лице, и он секунды три как бы в недоумении смотрел на свои сильные руки… – Но я почему-то ее не открыл… – Не знаю, почему. Инкассатор обернулся и поглядел на меня, и я отошел. Ну, когда второй инкассатор сел в машину, они уехали, а я там остался.
– Отчего же все-таки не вышло по плану?
– Не знаю, почему-то не вышло.
Он мог испугаться в решительную минуту, думал Раупс. Мог и просто закоченеть от долгого пребывания в багажнике: вряд ли там было тепло и просторно. Раупс хотел понять побуждения и мотивы.
Он провел следственный эксперимент: во дворе тюрьмы Мезис продемонстрировал, как он влез в багажник «Волги»…
Они с Красовским распили заранее припасенную бутылку, огляделись, удостоверяясь, что никто не видит, и Мезис лег в багажник. Устраиваясь поудобней, он машинально принял позу, в которой совсем недавно здесь лежало тело Инара Карпова, еще дышавшего, еще истекавшего кровью. Раупс представил себе, как час за часом мысль эта давила Мезиса. И когда Красовский, сочтя, что нужный миг настал, вышел «получше захлопнуть багажник», Мезис, видно, оказался уже психологически неспособным играть дальше предназначенную ему роль…
– Итак, они уехали, а вы остались. Что потом?
– Сел в автобус, поехал домой.
– А дома что делали?
– Дома я сидел, смотрел телевизор, – Мезис слегка осип.
– Какая передача была?
– Не помню.
– На второй день чем занялись?
– На второй день я вышел на улицу… У меня было очень плохое состояние, всю ночь я спать не мог. Ну, думаю, выпить надо немножко – хоть пройдет. Ничего не прошло, хоть я и выпил… Потом пришел домой обратно. Стал готовить обед.
– Красовский никакой вести вам не подал? Даже не позвонил?
– Нет.
– И вы тоже не пытались с ним связаться?
– Я не знал, где его искать. Да если б и знал… Я много думал и решил идти в милицию. Пообедать и ехать в управление.
Мезис не заботился, чтобы ему поверили. Прежнее тоскливое безразличие сковало его черты, словно речь шла о ком-то постороннем.
– Что вы готовили?
– А? – не понял он.
– Что вы готовили обедать?
– Варил картошку. Жарил лук. Ну, и в это время приехали за мной.
– Ясно. Вернемся назад. Предположим, нападение на инкассаторов удалось совершить вдвоем. Как вы намеревались действовать дальше?
– Мы делим деньги и расходимся.
– Вы собирались остаться в Риге?
– Николай говорил, я буду вне подозрений, а ему лучше уехать.
– Вы слышали от него имя Ирена? Ирена Зубари?
– Нет.
Шли третьи сутки после убийства Инара Карпова. Ночь не принесла ничего нового. С рассвета 12 января по специально разработанным маршрутам двинулись автопатрули. В составе каждого был шофер таксопарка, знавший Красовского в лицо, и сотрудник милиции. Трудно сказать, почему, но у всех было ощущение, что дело близится к развязке. Так оно и случилось.
Взял Красовского инспектор уголовного розыска Николай Крамаренко.