– Открой рот, – сказал голос.
Ему сказал… кто-то… не повиноваться приказам чужаков. Но голос звучал знакомо, хотя он и не мог понять почему. Его рот медленно открылся. Туда что-то вложили.
– Теперь закрой и глотай.
Рот совершил требуемое.
В глазах поплыло, и он едва не упал. Глубоко, в потаенных глубинах сознания, загорелась искра света. Она стала янтарной, будто уголек среди пепла потухшего костра. Становилась все больше и ярче, еще больше, пока ему не показалось, что внутри его светит солнце. Внешний мир приобрел четкость, а вместе с этим Довесок ощутил, что он, Довесок, имеет личность, отдельную от остальной реальности. Сначала он почувствовал зуд в глотке и во рту, пересохших, как пески Сахары. Потом понял, что перед ним стоит тот, кого он знает. И наконец понял, что этот человек – его друг и товарищ Обри Даргер.
– Как долго я… – начал Довесок, не в состоянии завершить фразу.
– Больше суток. Меньше двух. Когда ты не вернулся в отель, Тони и я очень встревожились и начали тебя искать. Новый Орлеан полнится слухами, так что, учитывая, что ты – единственная антропоморфированная собака на весь город, случай с твоим исчезновением был у всех на слуху. Но даже узнав, что тебя отправили работать на плантации сахарного тростника, мы не облегчили себе задачу, поскольку тут сотни квадратных миль полей. К счастью, Тони знала, где собираются мастеровые, которые могут знать, куда делся собакоголовый зомби. От них мы и узнали, где тебя искать.
– Я… понимаю.
Довесок постарался сосредоточиться на более важных вопросах.
– Мадам-мэр Трежоли, как ты мог догадаться, не намеревалась покупать у нас ящики с черной бумагой. Что с остальными лохами?
– Разговор с Пиратом Лафитом прошел хорошо. Тони разыграла его, как по писаному. А вот с Мастером Боуном все куда менее удачно. Тем не менее мы уговорили Лафита на цену, которая его практически обанкротит, а мы трое станем богачами. Тони сейчас отправилась с ним на побережье, дабы удостовериться, что он не передумает в последний момент. Само ее присутствие настолько кружит ему голову, что он будет просто не в состоянии рассуждать здраво.
– Ты уже не так осуждающе отзываешься о девушке, как раньше.
Скривив рот, Даргер небрежно сказал, что действительно вынужден признать то, что ошибся в ней.
– Тони растет на глазах, как я понимаю. Она стала прекрасным дополнением нашей команде.
– Это хорошо, – сказал Довесок. И тут заметил на заднем крае телеги двоих зомби, неподвижно сидящих на груде мешков.
– А зачем у тебя на телеге все это?
– Там соль. Очень много соли.
Когда они добрались до навеса для кормления, Довесок опрокинул корыто, выливая помои на землю. Затем по его команде принадлежащие Даргеру зомби поставили корыто обратно и наполнили его солью. Даргер тем временем взял банку с краской и нарисовал на стене сарая приблизительную карту Нового Орлеана. Нарисовал на ней три стрелки – к борделю Мадам-мэра Трежоли, офису Жана-Нажена Лафита на побережье и клубу, где по вечерам заседал Мастер Джереми Боунс. А затем сделал надписи у стрелок крупными печатными буквами.
ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ДОСТАВИЛ ВАС СЮДА
ЖЕНЩИНА, КОТОРАЯ ПОМЕСТИЛА ВАС СЮДА
ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ДЕРЖАЛ ВАС ЗДЕСЬ
А сверху написал сегодняшнюю дату.
– Вот, – сказал Даргер, закончив. Повернулся к подчиненным ему зомби. – Вам было сказано выполнять мои команды.
– Да-а-а, – безжизненно сказал мужчина.
– Мы должны, – сказала женщина. – Под… чи… нять… ся.
– Вот вам ложки для еды. Когда зомби-рабочие вернутся в хлев, накормите каждого из них ложкой соли. Соли. Отсюда, из корыта. Берете ложку соли. Приказываете открыть рот. Кладете в рот соль. Приказываете проглотить. Сможете это сделать?
– Да-а-а.
– Соль. Гло… тать.
– Когда все будут накормлены, обязательно сами съешьте по ложке соли, – сказал Довесок.
– Соли.
– Да-а-а.
Вскоре зомби пришли есть, и у них во рту вместо помоев оказалась соль. Их сознания начали чудесным образом очищаться. Десяток за десятком они читали написанное Даргером. Те, кто провел в заключении годы и даже десятилетия сверх срока, к которому их приговорили, вполне понятно, пришли в ярость. Которая определенно должна была подтолкнуть их к активным действиям.
– Солнце заходит, – сказал Даргер. Вдали виднелись возвращающиеся с полей зомби. – У нас как раз времени на то, чтобы вернуться в отель и принять взятку от Пирата Лафита, прежде чем начнется восстание.
Но, вернувшись в «Масон Фема», они увидели, что свет в номере потушен, а Тони Петикотс нигде нет. Как и Пирата Лафита.
Ящики с черной бумагой, сослужив свою службу, стояли по обе стороны двери в спальню Тони. Поспешно засветив масляную лампу, Даргер распахнул дверь. Посреди аккуратно заправленной постели лежала записка. Взяв ее в руки, он прочел вслух.
– Скажи мне, Тони с тобой спала? – спросил Даргер после долгой паузы.
Довесок слегка испугался. Но затем положил лапу на грудь и твердо сказал, правда, стараясь не смотреть Даргеру в глаза:
– По моей просьбе – нет. Ты не хочешь сказать, что она…
– Нет. Конечно же, нет.
Снова наступило неловкое молчание.
– Ну, ладно, – сказал Даргер. – Как я и предсказывал, после всех наших усилий мы остались ни с чем.
– Ты забыл про серебряные слитки, – сказал Довесок.
– Вряд ли даже стоит…
Но Довесон уже стал на колени и начал копаться под кроватью Тони. Вытащил три кожаные сумки и достал из них три слитка.
– Совершенно очевидно, что это…
Рывком открыв складной нож, Довесок царапнул каждый из слитков один за другим. Первый оказался свинцовым, покрытым серебром. А вот два других были серебряные. Даргер шумно выдохнул с невероятным облегчением.
– Тост! – воскликнул Довесок, вставая. – За женщин, благослови их Господь. Преданных, верных и непоколебимо честных! За образец всяческой добродетели, сэр!
Вдалеке раздался звук бьющегося оконного стекла.
– За это я выпью, – ответил Даргер. – Капельку, а потом делаем ноги. Думаю, нам надо избежать большой заварухи, которая уже началась.