— И могу съездить туда в понедельник утром. Так будет лучше. Может быть нам не повезет с такси.
— Значит, ты сможешь? Замечательно, Гарри. Это очень поможет делу. Боже, я просто валюсь с ног.
Она откинулась в своем вращающемся кресле. Гарри Теннант подошел к ней сзади и начал массировать ей мышцы шеи. Его длинные, ловкие пальцы гладили, щипали и мяли ее плоть.
— О-о-о… — бормотала она в экстазе, качаясь в кресле словно резиновая кукла. — Сколько ты берешь в час?
Усталость и ломоту как рукой сняло. Затем он внезапно остановился, отошел в другой конец кабинета, прикурил сигарету и встал у открытого окна.
— Пора бы домой, — его голос звучал приглушенно. — Мы все закончили.
Они выключили свет и закрыли входную дверь. В нерешительности остановились на тротуаре. Что-то мешало им расстаться….
— Я иду домой пешком, — объявила наконец она чуть громче, чем следовало бы. — Это недалеко… Пятьдесят первая рядом со Второй авеню. Проводишь меня?
— Да, конечно.
Они неторопливо зашагали по улице. Прохладный ночной воздух был бодрящим и нежным, словно поцелуй. Люди оглядывались на них.
— Не давай волю своему комплексу гетто, — посоветовала она. — У тебя рост сколько? Шесть футов семь дюймов. Мой — пять футов три. Они наверно думают, что мы из цирка.
Он улыбнулся, глядя на нее сверху вниз:
— Точно.
Он даже положил ей руку на плечо, чтобы предупредить ее, когда из-за поворота вдруг вывернул автомобиль. Весь оставшийся путь они шли молча и не касаясь друг друга.
Они остановились перед домом Элен. Консьерж, дежуривший этой ночью (его звали Майк, он был известен своей вредностью), смотрел на них мрачно, без всякого выражения на лице.
— Зайдешь на стаканчик?
— Нет, — твердо сказал он. — Спасибо, но нет.
— Слушай, — в отчаянии сказала она, — все будет в порядке. Черт побери, я ведь здесь живу. Какое нам дело до того, что он подумает?
Теннант взглянул на нее.
— Ох, боже, — вздохнула она. — Здесь на углу Второй есть бар «Эверест». Я там часто бываю. Там меня знают. Все будет хорошо.
За стойкой бара в «Эвересте» сидели трое пожилых мужчин и смотрели по телевизору последнюю бейсбольную передачу сезона. Тэк сидел в углу и протирал стаканы. Когда они вошли, он приветственно помахал Элен полотенцем. Они выбрали кабинку, располагавшуюся в задней комнате. Вскоре к ним приковыляла Клара и показала Элен фингал под глазом.
— Боже! — воскликнула Элен. — Опять? Какой негодяй! Клара, почему ты не бросишь этого парня?
Клара пожала плечами и состроила комичную гримасу.
— Не могу, — сказала она. — Он слишком меня любит.
Они посмеялись, и Клара спросила:
— Как зовут дружка?
— Клара, это Гарри. Гарри, Клара.
Они обменялись улыбками. Клара приняла заказ и заковыляла обратно к бару.
— У нее такой парень, — пояснила Элен. — Время от времени он ставит ей фингал. Но она всегда говорит мне: «Я сама того заслужила, я сама виновата!» Каждый раз, когда я советую ей бросить этого придурка, она отвечает: «А с кем я останусь?» Я думаю, она его любит.
— Конечно, — сказал Гарри. — Они женаты?
— Не думаю. Но это, похоже, ее не беспокоит.
Клара вернулась с выпивкой и корзинкой картофельных чипсов.
— Позовите меня, когда будете уходить. — Она зевнула и вернулась за крайний столик, где лежала вечерняя газета.
Элен обернулась к ней.
— Клара, — позвала она, — что случилось с Сэндстоуном в третьем?
Клара провела пальцем по колонке с результатами скачек.
— Пришел третьим! — крикнула она. — Восемь к одному.
— Сукин сын, — сказала Элен. — Близко, но не совсем.
Гарри рассмеялся.
— Ты часто играешь?
— Случается. Так, по-мелочам. Ставлю пару долларов. Месяц назад я выиграла почти сотню.