Если кто и пытался вовлечь его в разговор, то делал это очень мягко и деликатно. Однажды кто-то упомянул о Грейн, королеве пиратов, бороздивших Айриш Сити в годы правления Елизаветы, и казалось совершенно естественным завязать разговор о пиратах Ориона и позорной торговле зелеными девочками-рабынями. В другой раз кто-то упомянул о том, что его великий дедушка пять веков назад был так называемым «джентльменом» (контрабанда в те далекие времена была в некотором роде национальным видом спорта в этой местности), и Джим с невинным выражением лица рассказал им о том, как можно провести ромуланский эль через нейтральную зону, не привлекая внимания таможни и сборщиков налогов.
– Да, у него самая медленно выпиваемая пинта в районе, это факт, – сказала Риона, садясь в соседнее кресло.
– Это добродетель, – заметил Эреван, обходя его кресло с другой стороны. Он нес в руках наполненный до краев однопинтовый бокал с «Гиннессом», который тут же с большой осторожностью поставил на стол.
– Согласись со мной, Джимми, мальчик.
– Я согласен, – немедленно выдал Джим. – А с чем я только что согласился?
– Нельзя пить этот напиток быстро, – сказал Эреван. – Воздушные пузырьки совершенно портят вкус напитка.
– Если ты умираешь от жажды, то вкус уже так много не значит, заявила Риона и отпила, украсив лицо усами от обильной пены. Она тут же их поспешно вытерла. – Ронану нужно делать так, как это делают в городе – наливать напиток заранее и ставить его на полку, чтобы осела пена.
– Помои, – отозвался Эреван. – Это помои. Джимми, игнорируй эту женщину.
– Ты бы врезал мне, не сделай я этого, – сказал Кирк. Затем добавил. – И если бы я сделал это – ты бы мне врезал тоже.
– Тогда сиди спокойно, ты сбиваешь меня с мысли. Помои. Скажем, у бармена затруднения, подходит время закрытия, а он еще не продал эти полные стаканы, что тогда? Что помешает ему вылить их обратно в канистру и подать на следующий день? Помои, – это слово было сказано Эреваном с большим удовлетворением. – Каждый заботится о своем бокале.
И если требуется подождать, пока осядет пена, то это только цена, которую нужно заплатить за качество напитка, а ведь оно стоит того.
Джим улыбнулся и ничего не ответил, потягивая виски. К своей большой досаде он так и не смог понять пристрастия ирландцев к коричнево-черной пивной смеси, которую здесь называли не иначе, как напитком богов. Для него он по вкусу напоминал деготь. Он слышал это и от других, но замечания по этому поводу иногда перерастали в драки, пока Ронан не заявил, что обсуждение напитка является запрещенной темой.
– А что ты пьешь? – поинтересовался Эреван.
– Виски, – ответил Джим.
– О, нет, и для чего тебе понадобилось пить здесь виски?
Джим открыл было рот, чтобы засмеяться, когда в кармане куртки, наброшенной на спинку кресла, подал признаки жизни его коммуникатор.
Он давно не слышал этого звука, поэтому поначалу был ошарашен не меньше, чем Риона и Эреван.
– Телефон, – сказал он небрежным тоном, таким, какой только смог изобразить и, развернувшись, полез в карман, из которого, порывшись в мелочи, извлек коммуникатор.
– Кирк на связи, – сказал он.
– Спок на связи, капитан, – уголком глаза Джим отметил, как Риона и Эреван посмотрели друг на друга, позабавившись тем, что услышали еще одно имя, которое было им известно из новостей. – Вы заняты?
– Болтаю с друзьями. Вы хотите мне перезвонить?
– Нет необходимости. Очень скоро эта новость будет обнародована, если только ее еще не все знают. Я бы порекомендовал вам, капитан, отменить все отпуска. Надеюсь, вы оцените своевременное предупреждение.
– Что происходит?
– Этим утром на Вулкане прошло голосование, и они решили провести Референдум.