И несмотря на крепкие узы дружбы и величайшее восхищение, которое питаю я к охотникам за головами… а ведь Истинной гильдии достаточно было бы моего честного слова, между прочим!., но мне хотелось бы успокоить вас всех и заверить еще раз в моей преданности. Мой дорогой Глиед, как хорошо иметь с тобой дело.
Сборщик повозился на мягких упругих подушках, переплел лапы.
– Ив будущем я желаю вести с тобой дела к такой же обоюдной выгоде, как и в прошлом.
– Пдо ободюдность не ведаю, - прогнусавил эмиссар Гильдии. - В твоей казде оседает бодыпе кдедиток, чем в даших кадмадах.
– О, как жестоко ранят и терзают твои слова мое старое сердце!
Чтобы подчеркнуть обиду, Куд'ар Муб'ат еще глубже утонул в подушках.
– Возможно, в грядущие счастливые времена, когда мы преодолеем все трудности и разногласия и начнем все сызнова, а Гильдия охотников за головами, возродившись из пепла, воссияет заслуженной славой, вот тогда мы и усядемся вместе за гроссбухи и разберемся в финансах. Если ты лично считаешь, что пострадал, мы с тобой побеседуем… так сказать, частным порядком. Да?
Отондон задумчиво скреб подбородок.
– Говодишь о взятке?
– Ах, какое грубое слово! Тебе не кажется? - Куд'ар Муб'ат сокрушенно покачал головой. - Я предпочитаю рассматривать подобные вещи как дружеские подарки. Ведь мы же с тобой друзья, нет? И раз уж мы заговорили о дружбе, а ты возвращаешься к охотникам из Истинной гильдии, чьи интересы ты так рьяно защищаешь… почему бы тебе не заверить их в искренности моих намерений и чистоте моих помыслов? Я был бы весьма благодарен и…
– Да-да, я подял, куда ты кдонишь, - перебил Отондон. - До есди ты джешь, я дичего такого дедать не буду. Есди хочешь поддерживать Истиддую гиддию, то не будешь иметь дичего общего с Босском и его бадди-тами из Рефорбатодского комидета.
– Дорогой мой Глиед, я говорю правду, только правду, ничего, кроме правды, - сборщик в драматическом жесте воздел покрытую бесцветными волосками конечность. - Клянусь.
Он опять подоткнул под себя все лапы.
– В таких делах я никогда не виляю.
– Тебе же дучше говодить пдавду, - мрачно провозгласил Отондон. - Потому что, есди я скажу своим бдатьям по Гиддии, что ты с даби, а потом выясдится, что ты подсудул дам подчедный товар, моя жиздь будет стоить пдевок, не бодьше. Охотдики за годовами гдупрс-ти не терпят.
Тем хуже для тебя.
– Упокойся, драгоценнейший, сладчайший Глиед, будь уверен, отношения между мной и Истинной гильдией - Гильдией охотников за головами, как все назовут ее, возродившуюся в былом блеске, - будут исключительно выгодными для обеих сторон. Даю тебе слово.
– Ходошо, - эмиссар причмокнул. - Здаешь, я по-чебу-то так и дубал, что мы договодибся.
Дурак. Самый легкий способ вести переговоры: говори в точности то, что от тебя хотят слышать. Куд'ар Муб'ат про себя пожелал, чтобы всегда было так же легко. Потому что, как только меряешься хитроумием с принцем Ксизором или Бобой Феттом, игра сразу же становилась опасной и интересной. Арахноид обожал эти встречи, они делали его жизнь более полноценной.
Много лет он обитал в плавающим между звезд гнезде, унаследованном от убитого прародителя, заключал многоходовые сделки, участвовал в многоуровневых интригах - задолго до того, как родились вышеперечисленные существа. Когда проходит столько времени, искать достойного противника начинаешь с маниакальным упорством
Вот почему он принял участие в заговоре против Гильдии. Не столько из-за выгоды, кредиток, потоком хлынувших в закрома арахноида, а из-за того нервного трепета, который охватывает истинного игрока перед тем, как он сделает первый ход. А еще ему нравились противники. Когда принц Ксизор прибыл в гнездо и изложил дело, Куд'ар Муб'ат без труда размотал все ниточки, даже те, которые тянулись в самое сердце Империи.