— Ну, хватит уже, — недовольно сказал Сирил, хлопнув его по плечу. — А то лопнешь.
Кельман поднялся, сделал несколько шагов и замер. Перед ним, на мокрой от крови каменной плитке, лежала Арина. Она была еще жива и легкие, почти неощутимые мысли кружились в ее голове. Но Кельман увидел другое — прозрачную жемчужную пленку-кокон, охватывающую все ее худое, нескладное тело. Кокон покрывали хитрые письмена и рисунки.
— Наставница, — прошептал Кельман непослушными губами. — Ее дар был — учить детей.
Он беспомощно огляделся и заметил, что такое же перламутровое сияние окружает и его самого, и пробегавшего невдалеке мальчишку.
— Читающий по звездам…
Кельман не мог как следует рассмотреть знаки у себя на груди, но знал, что они один в один совпадают со сложной вязью зигзагов и дуг на коконе Сирила.
— А ты… А мы… — Кельман вдруг заметил, что длинноносый смотрит на него с дружеским, почти родственным пониманием и сочувствием.
Его глаза больше не казались стеклянными, они были живыми, ясными, излучали тепло и свет.
— Пойдем, брат. Пора. Дор-Сур успокоился, и нам здесь больше нечего делать, — сказал он, указывая на притихший вулкан.
— Но куда?
Сирил пожал плечами.
— К Хохочущему водопаду. Или к устью Кар-реки. Вдвоем нам под силу многое.