Босх быстро обернулся и увидел отца Джулии. На кладбище оставались только они двое.
– Я недавно познакомился с ней. Сожалею о вашей утрате.
– Фредерик Брейшер.
Он протянул руку. Босх начал поднимать свою, но потом спохватился.
– У меня рука грязная.
– Ничего. У меня тоже.
Они соединили руки в пожатии.
– Гарри Босх.
Рука Брейшера замерла на миг.
– Тот самый детектив, – сказал он. – Вы были там вчера.
– Да. Я пытался… сделал все от меня зависящее, чтобы помочь ей. Я…
Он умолк. Никакие слова не шли на ум.
– Не сомневаюсь. Видимо, ужасно было находиться там.
Босх кивнул. Чувство вины пронизало его, словно просвечивающий кости рентген. Он бросил там Джулию, полагая, что она выкарабкается. Почему-то осознание этого было почти так же мучительно, как сам факт ее смерти.
– Я не понимаю, как это произошло, – промолвил Брейшер. – Как она могла погибнуть из-за подобной оплошности? А прокуратура сегодня сообщила, что никакого обвинения Стоксу предъявлено не будет. Я юрист, но не понимаю этого. Его выпускают на свободу.
Босх видел в его глазах страдание.
– Мне очень жаль, сэр, но я не могу вам ответить. У меня возникают те же вопросы, что и у вас.
Брейшер посмотрел в могилу.
– Я ухожу, – произнес он через несколько секунд. – Спасибо, что вы здесь, детектив Босх.
Они снова обменялись рукопожатием, и Брейшер отошел от могилы.
– Сэр? – окликнул его Босх.
Брейшер обернулся.
– Не знаете, когда кто-нибудь из родных поедет в ее дом?
– Собственно говоря, мне сегодня отдали ее ключи. Я собирался поехать сейчас. Посмотреть на вещи. Попытаться понять ее, пожалуй. В последние годы мы не… – Он не договорил.
Босх приблизился к нему.
– У нее там была фотография в рамке. Если она не… если вы не против, я бы хотел взять ее на память.
Брейшер кивнул.
– Может быть, поедете сейчас? Встретимся там. Покажете мне эту фотографию.
Босх взглянул на часы. Лейтенант Биллетс назначила на половину второго совещание, чтобы обсудить дело. У него едва хватало времени съездить в Венис и вернуться в участок. Пообедать будет некогда, но ему все равно кусок не пошел бы в горло.
– Хорошо.
Они расстались и направились к своим машинам. По пути Босх остановился там, где производился салют. Раздвигая траву ногой, смотрел вниз, пока не увидел медного блеска, нагнулся и поднял одну из стреляных гильз. Поглядел на нее несколько секунд, держа на ладони, потом сжал пальцы и положил гильзу в карман. Со всех похорон полицейских, на которых Босх присутствовал, он брал по гильзе. Их накопилась уже целая банка.
Босх повернулся и покинул кладбище.
35
Босх не слышал такого стука в дверь, как у Эдгара, когда они приходили с ордером на обыск. Подобно одаренному спортсмену, способному вложить мощь всего тела в удар битой или бросок баскетбольного мяча, Эдгар при росте шесть футов четыре дюйма вкладывал в стук весь свой вес. Казалось, он мог сосредоточить всю силу праведного негодования в громадном левом кулаке. Эдгар становился боком к двери и крепко упирался ступнями. Поднимал руку, сгибал в локте почти до отказа и бил по двери мясистым основанием кулака. Это был размашистый удар, но Эдгар действовал кулаком так быстро, что стук напоминал отрывистый грохот пулемета. И словно возвещал о наступлении Судного дня.
Обшитый алюминиевыми листами трейлер Самьюэла Делакруа, казалось, весь содрогнулся, когда в четверг, в половине четвертого, Эдгар стукнул кулаком по его двери. Выждав несколько секунд, он ударил снова, громогласно объявив: «ПОЛИЦИЯ!», и спустился с крыльца, представлявшего собой сложенные друг на друга шлакоблоки.
Детективы ждали. Они не доставали оружия, но Босх, держа руку под курткой, сжимал рукоятку лежавшего в кобуре пистолета.