Он указал рукой в сторону душевой кабины.
– Мистер Мортон, кое в чем вы ошибаетесь, но в сущности это выглядит именно так. Вы, очевидно, удивились бы, узнав, насколько я согласен с вами.
– Теперь, когда он мертв, вам легко это говорить. Записка? Он оставил предсмертную записку?
Босх поднялся и жестом предложил Мортону занять его место на кушетке перед страницами.
– Только не касайтесь листов.
Мортон сел, надел очки и стал читать текст. Босх приблизился к Эдгару и сказал вполголоса:
– Пойду на кухню, позвоню оттуда во все места.
Эдгар кивнул.
– Свяжись с пресс-службой. Им туго придется.
– Да.
Босх подошел к настенному телефону на кухне и увидел кнопку повторного набора номера. Нажал ее и стал ждать. В трубке послышался записанный на автоответчик голос Мортона. Адвокат говорил, что его нет дома, и просил оставить сообщение.
Босх позвонил по прямому номеру лейтенанту Биллетс. Начальница ответила незамедлительно, Босх понял, что она ест.
– Мне неприятно сообщать об этом, когда вы едите, но мы находимся в доме Трента. Он покончил с собой.
Биллетс несколько секунд молчала, потом спросила, правда ли это.
– Да, Трент мертв, и я почти уверен, что он наложил на себя руки. Повесился на двух проволочных вешалках в душевой. Есть записка на трех страницах. Он отрицает всякую причастность к найденным костям. Винит в своей смерти главным образом четвертый канал и полицию – в частности меня с Эдгаром. Вы первая, кому я звоню.
– Послушай, мы все знаем, что не ты…
– Ладно, лейтенант, я не нуждаюсь в оправдании. Что мне нужно сделать?
– Позвони куда требуется. Я свяжусь с Ирвингом, сообщу ему о случившемся. Скандал будет нешуточный.
– Да. А в пресс-службу звонить? На улице уже собралась толпа репортеров.
– Я сама позвоню.
– В отношении Торнтона что-нибудь предприняли?
– Машина уже завертелась. Этим занимается та женщина из ОСБ, Бредли. Готова держать пари, что за последнюю выдачу информации Торнтона не только выпрут со службы, но и предъявят ему какое-нибудь обвинение.
Босх кивнул. Торнтон этого заслуживал. Он был по-прежнему уверен, что, подстроив ему ловушку, поступил правильно.
– Хорошо, мы пока будем здесь некоторое время.
– Если найдете что-либо связывающее Трента с этими костями, дай мне знать.
Босх подумал о ботинках с землей на подошвах и о скейтборде.
– Непременно.
После этого он тут же позвонил в коронерскую службу и научно-исследовательский отдел.
В гостиной адвокат дочитал записку.
– Мистер Мортон, когда вы разговаривали последний раз с мистером Трентом? – спросил Босх.
– Вчера ночью. Он позвонил мне домой после новостей на четвертом канале. Его начальница видела их и сообщила ему.
Босх кивнул. Этим объяснялся голос Мортона в трубке после нажатия кнопки повторного набора номера.
– Вы знаете ее фамилию?
Мортон указал на последнюю страницу:
– Она здесь, в списке. Алисия Фельцер. Эта дама заявила Николасу, что будет добиваться его увольнения. Киностудия выпускает детские фильмы. И она не может допускать его на съемочную площадку с детьми. Вот видите? Вы походя вмешались в чужую жизнь, и…
– Позвольте мне задавать вопросы, мистер Мортон. Приберегите возмущение до тех пор, пока выйдете отсюда и станете разговаривать с репортерами, в чем я не сомневаюсь. Меня интересует последняя страница. Там мистер Трент упоминает о детях. Своих детях. Что это значит?
– Понятия не имею. Он, видимо, находился в смятенных чувствах, когда писал. Это может ничего не значить.
Босх продолжал стоять, пристально глядя на адвоката.
– Почему он звонил вам вчера ночью?
– А вы как думаете? Поставить меня в известность, что вы были здесь, что о его судимости было сказано в новостях, а начальница видела их и хочет его уволить.