– Вы можете продолжать.
И, сунув блокнот с ручкой в руки Эдгару, направился к двери. В коридоре Босх повернул направо. Он знал план этого этажа и помнил, что за ближайшим поворотом коридора есть туалет.
Войдя туда, Босх шагнул к открытой кабине. Его поташнивало, он постоял, но ничего не последовало. Через несколько томительных секунд тошнота прошла.
Когда Босх выходил из кабины, дверь из коридора открылась и вошел оператор Тересы Корасон. Мужчины настороженно посмотрели друг на друга.
– Уйди, – сказал Босх. – Потом вернешься.
Оператор молча повернулся и вышел.
Босх подошел к раковине и взглянул в зеркало. Его лицо раскраснелось. Нагнулся и стал плескать холодной водой в лицо и глаза. Думал о мучениях ребенка.
Я найду того мерзавца.
Он едва не произнес это вслух.
Когда Босх вернулся в прозекторскую, Эдгар дал ему блокнот с ручкой, а Голлиер спросил, хорошо ли он себя чувствует.
– Да, превосходно, – ответил Босх.
– Знаете, – произнес доктор, – мне приходилось работать консультантом по всему миру. В Чили, в Косово, даже во Всемирном торговом центре. И это дело… – Он покачал головой. – Его трудно постичь, – добавил он. – Сталкиваясь с такими делами, невольно думаешь, что, может, мальчику было лучше скорее покинуть земную обитель. Если, конечно, веришь в Бога и в загробную жизнь.
Босх взял с полки бумажное полотенце и стал вытирать лицо.
– А если не веришь?
Голлиер подошел к нему.
– Обязательно нужно верить, – сказал он. – Если мальчик не отправился из этого мира на какой-то более высокий уровень бытия, к чему-то лучшему, то… то думаю, мы все потерпели поражение.
– Помогала вам вера, когда вы перебирали кости во Всемирном торговом центре? – спросил Босх и тут же пожалел о своих резких словах.
Но Голлиера они как будто совершенно не задели. Он заговорил раньше, чем детектив успел извиниться.
– Да, – ответил он. – Ужас стольких напрасных смертей не поколебал моей веры. Наоборот, она окрепла и помогла мне это перенести.
Босх кивнул и бросил полотенце в мусорную корзину.
– Что явилось причиной смерти? – спросил он.
– Ну что ж, давайте забежим вперед, детектив, – сказал доктор. – Все повреждения, обсуждавшиеся и не обсуждавшиеся здесь, в моем заключении будут указаны.
Он вернулся к столу и взял череп. Держа его одной рукой, поднес к груди Босха.
– Здесь мы видим плохое и, возможно, хорошее. На черепе три отчетливые трещины в разных стадиях заживления. Вот первая.
Антрополог указал на область затылка.
– Эта трещина маленькая и зажившая. Затем видим более серьезную травму справа на темени ближе ко лбу. Это повреждение потребовало хирургического вмешательства из-за субдуральной гематомы.
Он очертил пальцем область травмы на передней части темени и указал на пять маленьких аккуратных отверстий, образующих круг.
– Это след трепана. Так называется медицинская пила, которой вскрывают череп для операции или уменьшения давления при опухоли мозга. В данном случае это, видимо, была опухоль из-за гематомы. Трещина и хирургический рубец показывают начало образования перемычки между повреждениями. Новую кость. На мой взгляд, это повреждение и последующая операция произошли за полгода до смерти мальчика.
– Не это повреждение явилось причиной смерти? – спросил Босх.
– Нет. Вот это.
Голлиер снова повернул череп и показал детективам еще одну трещину в затылочной части.
– Компактная паутинообразная трещина без перемычки, без консолидации. Эта травма причинена во время смерти. Компактность ее говорит об ударе огромной силы очень твердым предметом. Наподобие бейсбольной биты.
Босх кивнул и посмотрел на череп. Доктор повернул его так, что на детектива смотрели пустые глазницы.