- Откуда ты знаешь? Тебя там не было.
- Это ведь очевидно.
- Очевидно , что ты отрицаешь очевидное. – Язвит Хэрри и вновь надевает очки. У него трясутся руки, но он с силой прижимает их к коленям. – Ты можешь не верить людям и слухам, но поверь нам. Зачем Ари врать?
- Люди иногда видят то, чего нет. – Не унимается парень. – Они иногда…
- Я – не сумасшедшая. – Твердым голосом отрезаю я и пристально смотрю на Мэтта. – Я знаю, что видела. И я видела тетю Норин, которая рычала и царапала ногтями стены; я это видела, Мэтт. Кровь на ее подбородке, черные вены на лице. Слышала звуки, которые она издавала. Шипение. Рычание… Это не ложь. Это правда. Вот она. Я говорю правду.
Мэтт выпрямляется и потирает широкими ладонями лицо. Сквозь его пальцы вдруг прорывается тяжелый выдох, и, закатив глаза, парень отрезает:
- Позвоню Джил. – Я уже собираюсь вскочить с кровати, но он продолжает. – Скажу, что сегодня не получится встретиться. Поужинаем с ней в следующий раз.
Мэтт медленно выходит из комнаты, а я опускаю взгляд на свои исцарапанные руки и зажмуриваюсь. Конец спокойной жизни. Она продлилась целых несколько дней. Теперь я даже не буду жертвой слухов и предубеждений. Теперь я действительно в заднице.
- Ты как?
Смотрю на Хэрри и измотано дергаю уголками губ.
- Отлично.
- Ари, это невероятно. Ты ведь понимаешь, что это…
- …невероятно. – Повторяю за парнем и поднимаюсь с кровати. Хэйдан выглядит в сто раз лучше меня. Я бы даже сказала, что он счастлив. Его опасения подтвердились. Что может быть чудесней? Теперь мы точно знаем, что он не сумасшедший. Теперь мы точно знаем, что с ума сошли не мы, а мир. Но разве это весело? Разве это интересно? Хэйдан не может унять возбуждение, искрящееся в его глазах, словно он раскрыл великую тайну , а я не могу унять дрожь в коленях, будто нацепила на свои ноги тяжеленный гири.
Осматриваю спальню и сплетаю на груди зудящие руки. Хэйдан обмотал их бинтом. Я выгляжу так, словно меня прокрутили на мясорубке, а потом решили сшить и склеить, и все бы ничего, но даже на лице есть порезы. Порезы от ее ногтей. От ногтей тети Норин.
Черт возьми! Стискиваю зубы и рычу. Как это возможно? Что с ней? Она ведь…, она не сумасшедшая. Она правильная, гордая женщина с ровной осанкой, поставленной речью и умным взглядом. Она – пример, идеал. Немного замкнутая , но внутри, в глубине добрая. Она – не то страшное животное, не тот монстр, что пытался меня убить. Она – другая.
Я прохожусь пальцами по черному столу, улыбаюсь, увидев учебник по биологии, и вдруг думаю, что теперь мне точно не до этого идиотского предмета. Вот и оправдание!
Неожиданно мой взгляд натыкается на рамку с фотографией. Я аккуратно поднимаю ее и подношу к глазам, потому что вижу предметы еще смазано из-за напухших век. Фото довольно старое, края смяты, ободраны. На снимке мужчина, женщина и мальчик лет пяти с пышной, черной шевелюрой, которая прикрывает его нефритовые глаза. Я понимаю, что это Мэтт. Тут же. С овсем маленький. С одной стороны, наверняка, его отец, а с другой…
Мне трудно дышать… Пальцы стискивают рамку, и я сжимаю зубы так дико, что мне становится жутко больно. Я резко опускаю фотографию. Прикрываю пальцами лицо, так и стою, сгорбив плечи, словно оказываюсь абсолютно беззащитной.
Что со мной творится? Что происходит? Я не хочу верить, но не могу! Факты, они не перестают сваливаться мне на голову и барабанить по ней с невероятной силой. Я устала и напугана. Я не хочу, не хочу принимать все это. Не хочу.
- Ари, в чем дело? - Хэрри оказывается рядом, и мне приходится посмотреть на него. Парень озадачено жмурится. – Все в порядке?
- Нет, Хэрри. Не в порядке.
- Ты чего?
Я протягиваю парню фотографию и отрезаю:
- Я видела эту женщину.
- Какую женщину? Маму Мэтта? Но как ты…
- Сегодня. Я видела ее сегодня на стадионе.
- Ты не могла… – Хэйдан нервно усмехается и забирает у меня рамку. Он смотрит на нее, а потом переводит растерянный взгляд на меня. – Она ведь умерла пять лет назад.
Горло наваливается кирпичами, горечью. Я сглатываю и шепчу:
- Знаю.
Неожиданно распахивается дверь , и заходит Мэттью. Он протягивает мне бардовый кардиган и кивает.
- Возьми. Другой женской одежды у меня нет, а это на днях оставила Джил.
Я натянуто улыбаюсь. Отлично. Одежда верующей католички на плечах ведьмы. Так и не поймешь сразу, смеяться или плакать. Мэтт переводит взгляд на Хэрри и хмурится:
- Все в порядке?
- У меня? Да, конечно. В смысле, все странно. Но в порядке. – Парень едва не роняет на пол рамку с фотографией, но вовремя хватается за нее пальцами и ставит на место. – Не знаю, как вы, а я хочу есть. Ари, ты хочешь есть? Уверен, что хочешь.
Он хватает меня за талию, тянет к двери, а я недоуменно свожу брови:
- Что ты делаешь?
- Не говори ему… - Едва слышно отрезает он мне на ухо. Его глаза становятся просто огромными, налитыми жалостью. - Слышишь? Не говори, Ари. Не надо.
Не знаю, почему он так реагирует, но не сопротивляюсь. Наверно, о маме Мэтта тут не распространяются , а я не хочу раскрывать старые раны, пусть и должна, наверное.
В конце концов, я отрезаю:
- Еда – это хорошо. – Надо же подыграть Хэрри. – Я бы съела целого слона.
- Ну, слона у нас нет. Но есть отменная индейка.
- А сегодня день благодарения?
- Сегодня день благословения.
- И кого будем благословлять?
- Тебя и твое чувство юмора, - обращаясь к Хэрри, ворчит Мэтт, но тот отмахивается и вновь переводит на меня довольный взгляд.
- Благословим этот день, ведь ты, черт возьми, жива. Верно? Благословим твою тетю Мэри-Линетт, которая вовремя оказалась рядом, и меня, ведь я прирожденный доктор. Так и не скажешь, что всего полчаса назад у тебя на руках не было живого места.
- А ты умеешь разрядить обстановку… – Невесело смеюсь я, спускаясь за парнем по лестнице. Наверняка, круто скрывать страх за маской безразличия, улыбаться, делать вид, что все прикольно и интересно. Вот только я никак не могу согнать с лица это выражение тупой растерянности, словно происходящее – нереально, и я крепко сплю в своей постели.
Дом Нортонов небольшой, уютный, обычный , с гостиной и маленькой кухней. Здесь не пахнет травами, настойками; нет темных коридоров и черно-белых фотографий. Здесь в комнатах светло, часы не стучат, как сумасшедшие, а оконные рамы не трещат от порывов ветра. Пол не скрипит, люстры не мигают, мансандра не завывает нечеловеческим тоном. Здесь обычный, милый дом с милыми родителями и братьями, здесь, черт подери, именно так, как должно быть в нормальных семьях ! Хотя, что мне известно о нормальных семьях?
Хэйдан усаживается за барную стойку, а Мэттью достает из холодильника салаты и еще много всякой всячины. Я не хочу набрасываться, но неожиданно понимаю, что есть и, правда, сильно хочется. Дожидаюсь, ценой огромных усилий , пока Мэтт усядется за стол, и накидываюсь на мясной салат, как ненормальная. Ха. У нас это семейное, видимо.
- Останешься сегодня у нас. – Прожевывая, сообщает Хэрри. Делает глоток сока и на меня смотрит так, будто уже все давным-давно решил. – Будешь спать в гостевой комнате.
- Я не могу.
- Ладно, так уж и быть, уговорила, ложись у меня.
- Хэрри, я не могу у вас остаться.
- И почему?
- Потому что у меня есть свой дом.
- Ага, где тебя поджидает невесть что. Или кто. – Парень указывает на меня жирным пальцем и встряхивает волосами. – Нет уж, Ари.
- Он прав. – Вступается Мэтт. – Ты не должна уходить. Мы ведь не знаем, безопасно ли сейчас у тебя. Что если твоя тетя до сих пор не в себе?
- Это я и должна выяснить.
- Выясним завтра, когда взойдет солнце, и все такое. – Хэйдан нервно улыбается. – Я не думаю, что возвращаться на ночь – отличная идея. Уже пять часов. Скоро стемнеет.
- Я не смогу вечно прятаться у вас.
- Потерпи хотя бы день. – Настаивает Мэтт и откладывает вилку. – Ты говоришь, что не станешь рассказывать взрослым, не привлечешь полицию – что полная глупость, если у тебя возникнет желание, спросить мое мнение. И я не против. Точнее, против , но это твое дело, Ари. Однако если ты отказываешься от помощи остальных, не лезь в пекло.