На чем записать такое счастье! Благодарна, Мокий Парменыч, очень благодарна, что удостоили. Я так рада, растерялась, право… не знаю, где и посадить вас.
Кнуров . Все равно, сяду где-нибудь.(Садится.)
Огудалова . А Ларису извините, она переодевается. Да ведь можно ее поторопить.
Кнуров . Нет, зачем беспокоить!
Огудалова . Как это вы вздумали?
Кнуров . Брожу ведь я много пешком перед обедом-то, ну, вот и зашел.
Огудалова . Будьте уверены, Мокий Парменыч, что мы за особенное счастье поставляем ваш визит; ни с чем этого сравнить нельзя.
Кнуров . Так выдаете замуж Ларису Дмитриевну?
Огудалова . Да, замуж, Мокий Парменыч.
Кнуров . Нашелся жених, который берет без денег?
Огудалова . Без денег, Мокий Парменыч, где ж нам взять денег-то.
Кнуров . Что ж он, средства имеет большие, жених-то ваш?
Огудалова . Какие средства! Самые ограниченные.
Кнуров . Да… А как вы полагаете, хорошо вы поступили, что отдаете Ларису Дмитриевну за человека бедного?
Огудалова . Не знаю, Мокий Парменыч. Я тут ни при чем, ее воля была.
Кнуров . Ну, а этот молодой человек, как, по-вашему: хорошо поступает?
Огудалова . Что ж, я нахожу, что это похвально с его стороны.
Кнуров . Ничего тут нет похвального, напротив, это непохвально. Пожалуй, с своей точки зрения, он не глуп. Что он такое, кто его знал, кто на него обращал внимание! А теперь весь город заговорит про него, он влезает в лучшее общество, он позволяет себе приглашать меня на обед, например… Но вот что глупо: он не подумал или не захотел подумать, как и чем ему жить с такой женой. Вот об чем поговорить нам с вами следует.
Огудалова . Сделайте одолжение, Мокий Парменыч!
Кнуров . Как вы думаете о вашей дочери, что она такое?
Огудалова . Да уж я не знаю, что и говорить; мне одно осталось: слушать вас.
Кнуров . Ведь в Ларисе Дмитриевне земного, этого житейского, нет. Ну, понимаете, тривиального, что нужно для бедной семейной жизни.
Огудалова . Ничего нет, ничего.
Кнуров . Ведь это эфир.
Огудалова . Эфир, Мокий Парменыч.
Кнуров . Она создана для блеску.
Огудалова . Для блеску, Мокий Парменыч,
Кнуров . Ну, а может ли ваш Карандышев доставить ей этот блеск?
Огудалова . Нет, где же!
Кнуров . Бедной полумещанской жизни она не вынесет. Что ж остается ей? Зачахнуть, а потом, как водится, — чахотка.
Огудалова . Ах, что вы, что вы! Сохрани бог!
Кнуров . Хорошо, если она догадается поскорее бросить мужа и вернуться к вам.
Огудалова . Опять беда, Мокий Парменыч: чем нам жить с дочерью!
Кнуров . Ну, эта беда поправимая. Теплое участие сильного, богатого человека…
Огудалова . Хорошо, как найдется это участие.
Кнуров . Надо постараться приобресть. В таких случаях доброго друга, солидного, прочного иметь необходимо.
Огудалова . Уж как необходимо-то.
Кнуров . Вы можете мне сказать, что она еще и замуж-то не вышла, что еще очень далеко то время, когда она может разойтись с мужем. Да, пожалуй, может быть, что и очень далеко, а ведь может быть, что и очень близко. Так лучше предупредить вас, чтобы вы еще не сделали какой-нибудь ошибки, чтоб знали, что я для Ларисы Дмитриевны ничего не пожалею. Что вы улыбаетесь?
Огудалова . Я очень рада, Мокий Парменыч, что вы так расположены к нам.
Кнуров . Вы, может быть, думаете, что такие предложения не бывают бескорыстны?
Огудалова . Ах, Мокий Парменыч!
Кнуров . Обижайтесь, если угодно, прогоните меня.
Огудалова(конфузясь) . Ах, Мокий Парменыч!
Кнуров . Найдите таких людей, которые посулят вам десятки тысяч даром, да тогда и браните меня. Не трудитесь напрасно искать, не найдете. Но я увлекся в сторону, я пришел не для этих разговоров. Что это у вас за коробочка?
Огудалова . Это я, Мокий Парменыч, хотела дочери подарок сделать.
Кнуров(рассматривая вещи) . Да…
Огудалова . Да дорого, не по карману.