Они жили в Докенбуше, старом фермерском доме, окруженном хозяйственными постройками. С одной стороны к дому прилегал сад с пол-акра размером – симпатичный полудикий заброшенный участок с чахлыми кустиками роз. По другую сторону раскинулась давно нестриженная лужайка с колокольчиками. Заблудившаяся желтая роза обвила фасад, и мне пришлось пригнуться, чтобы не оцарапаться о шипы.
– Надо бы ее как-нибудь подвязать, – сказал Джейми. – Хотя, с другой стороны, если кто-то решит сюда забраться, то рискует лишиться глаз.
– Я подвяжу, – сказал я. – Да и вообще надо облагородить ваши облезлые насаждения.
Они въехали сюда два года назад, сразу как только Джейми устроился на работу. Дом казался бессмысленно огромным для молодой пары с ребенком, я с ностальгией вспомнил их крошечную двушку в Чизвике. Этот дом напомнил мне тот, в котором вырос Джейми, и где я пару раз бывал до того, как его отцу пришлось продать имение. То, что мой друг выбрал такой дом для своей семьи, вряд ли было случайностью. Как, наверно, не случайно и то, что Рикарду тоже предпочитал жить в роскошном особняке подальше от города.
Кейт вышла в прихожую и, приподнявшись на цыпочки, чмокнула меня в щеку.
– Привет! Ужин почти готов. Никаких разносолов, тушеное мясо с овощами.
На большой кухне в старинном стиле весело шипела супермодная плита, повсюду были разбросаны на полках и сверкали начищенные до блеска кастрюли со сковородками. Мясо оказалось великолепным. Мы распили бутылку чилийского красного вина, и я слегка повеселел. Взяв с тарелки кусочек французского сыра, Джейми как бы между прочим обронил:
– Сегодня Рикарду вспоминал тебя.
– Неужели?
– Он даже произнес небольшую речь. Объяснил, почему ты ушел. Сказал, что ты не воспользовался предложенным шансом уйти по-человечески и что он не допустит вольнодумцев и отступников. И добавил, что работать ты больше не будешь нигде – ни в Сити, ни в университетской среде.
– А ты, неужели ты промолчал? – Кейт резко повернулась к мужу.
Джейми молча пожал плечами.
– А что он мог сказать? – вмешался я. – С Рикарду не спорят. – Я посмотрел на приятеля. – А что народ говорит?
– Трудно сказать. После того, что случилось с Изабель, все как будто придавлены. Да еще этот мексиканский контракт, будь он неладен... Кроме того, все же знают, что мы с тобой друзья, поэтому со мной на эту тему не говорят. Рикарду объяснил все достаточно четко. Держись меня – и я тебя не оставлю. Решишь дернуться – пеняй на себя.
Кейт страдальчески смотрела на мужа. Тот старательно избегал встретиться с ней взглядом, делая вид, что изучает содержимое тарелки.
– По-моему, предложить факультету русистики спонсорство только для того, чтобы оставить меня без работы, – это перебор.
– Это предупреждение всем. Если они вознамерятся наказать, то не остановятся ни перед чем. Но есть и другой момент. Нам нужна информация о России, нужны контакты в этой стране. А твое прежнее заведение может в этом плане очень пригодиться.
– А как насчет того, как меня едва не искалечили? Разнесли квартиру? Об этом Рикарду тоже рассказал?
– Не думаю, что он вообще об этом знает. Это же явно почерк его братца.
– Джейми, тебе нужно оттуда уйти! – заявила Кейт. – Особенно после того, что случилось с Ником. И уйти нужно сейчас, пока еще не слишком поздно.
– Уже слишком поздно. Тем более сейчас. С меня теперь глаз не спускают.
– Да наплюй ты на него, – возмутилась Кейт. – Уволься и все.
– Не так все просто, дорогая. За дом-то нужно платить. Мне понадобятся хорошие премиальные минимум за два года, чтобы пробить хоть какую-то брешь в ипотеке. А если уходить – то куда? Рикарду не тот человек, которого стоит иметь в числе своих врагов. Латиноамериканский рынок – тесная площадка. Все друг друга знают.